"Пол Кирни. Знак Моря ("Морские бедняки" #1) " - читать интересную книгу автора

передних зубов. - Коекто вполне мог бы выпустить тебе кишки, пока ты спишь,
но ходят слухи, у Господина к тебе особое отношение, так что мы воздержимся.
Пока у тебя испытательный срок, Рыбий Глаз.
Они поплевали друг другу на ладони и обменялись рукопожатием, после
чего Рола более или менее приняли как своего. Прозвище прилипло, и, хотя оно
изрядно раздражало Рола, он в конце концов стал откликаться. Он понял, что у
него общего с Пселлосом и Рауэн: нечто в глазах, что тревожит всех
остальных. Некая необычность.
Как и другие поварята, Рол пытался подружиться с Джибблом, но в отличие
от остальных достиг некоторого успеха, равно как потому, что его ничуть не
волновала возможность получить больше объедков (жизнь в Эйри не отличалась
большей надежностью), так и потому, что он не боялся тяжелой работы, не
жаловался и все, что ему поручали, выполнял проворно, испытывая особую
гордость за то, что самое низменное дело выполнял безупречно.
Както вечером, гдето два с половиной месяца спустя после того, как он
попал в этот дом, он сидел с Джибблом, и здоровякповар откупорил свою
неизменную бутыль агуарпуты, дешевого, но крепкого пойла из трущоб Аскари, а
Рол терпеливо выслушивал привычные жалобы Джиббла на никчемность и
неумелость его подчиненных, жадность торгашей в верхнем городе, ухудшение
качества привозных мускатов. Рол слушал только наполовину. Снаружи под
звездным небом шелестела весенняя ночь. Даже здесь в пределах кухонь,
похожих на темницы, можно было ощутить перемены в природе. Рол думал о
"Нырке", ходит ли тот попрежнему в море, подкрасил ли ему глаза новый
владелец, смазал ли ему нос, как проделывал дед каждый год, едва расцветали
примулы. И он рассеянно ворошил кочергой в алой преисподней внутри громадной
черной железной пасти, протянувшейся вдоль целой кухонной стены, поддерживая
жар в угольях, чтобы нагреть воду для Рауэн. По мере того как шли часы,
Джиббл все заметней пьянел, и его громогласные разговоры перешли на дела,
отличные от кухонных. Он описывал с немалым упоением, что делал с Миной,
старшей из служанок, в ночь накануне в обмен на роскошное кушанье из жареной
дичи. Обычно добродушный, Джиббл тем не менее нетнет да чувствовал
потребность измерить пределы своей власти. Недовольная, но голодная служанка
уступила ему, и этого пока было достаточно, его веря, что он занимает
положенное ему в мире место, укрепилась, и теперь в течение нескольких
недель ему для полного счастья не понадобится приставать ни к чему более
живому, чем бутылка. По правде говоря, служанки не были особенно против
заигрываний Джиббла, хотя бы если сравнить его с Куаре. Если тот уделял им
внимание, они целыми днями потом ходили в синяках и рыдали, неспособные
рассказать о том, что он с ними вытворял, но неспособные также это забыть.
Джиббл по меньшей мере пытался не делать им больно. От Рола все они падали в
обморок с самого начала, и ему тоже был предоставлен недурной выбор. Он
утратил невинность в первую неделю, прижав настойчивую девицу к темной стене
в погребе и накачав ее. Его поразило, как мало это для него значило. Время
от времени к нему снова липли, и он уступал. Но всякий раз, всаживая член в
визжащую счастливицу, он видел Рауэн в кухне перед огнем в ту ночь и почти
чувствовал, как ее темные губы жадно приникают к его рту.
Джиббл оставил свои похотливые воспоминания. Чем больше он пьянел, тем
горестней становился. Вот он проверил водяные часы и, кажется, встревожился.
Рол вздремнул ненадолго, уже не час и не два, как минула полночь, а его день
начался еще до зари. Когда толчок вывел его из сна, Джиббл все еще бормотал