"Пол Кирни. Знак Моря ("Морские бедняки" #1) " - читать интересную книгу автора

зубы.
- Опять причина твоего поражения нетерпеливость. Излишняя уверенность в
себе навлечет на тебя гибель, Рыбий Глаз.
Он терпеть не мог это прозвище, и она это знала, потомуто она никогда и
не звала его иначе.
- Я подумал на миг, что пришиб тебя насмерть.
- Это не такто просто. - Она протянула ему руку и помогла подняться.
Да, она была рослой, но теперь он над ней возвышался. Ее маленькие груди,
тугие и блестящие, задели его. Он и она стояли с мгновение, точно двое
влюбленных, шепчущихся друг с дружкой. Затем она повернулась и покинула
площадку для упражнений, чтобы взять полотенце.
Они стояли в липкой мгле под сводами в недрах Башни Пселлоса и молча
глядели друг на друга, счищая грязь с тел. Рол заработал царапину над левым
глазом, и та кровоточила, а на лбу Рауэн вздувалась багровая шишка.
Бойцы из числа обычных людей, обрушься на них удары, какими только что
обменялись эти двое, уже отправились бы к праотцам, у одного был бы
проломлен череп, у другого сокрушена грудная клетка. Для Рола и Рауэн,
однако, дело кончилось лишь синяками и царапинами. Если что и окончательно
убедило Рола, что он не человек, то этот последний год в доме Пселлоса. Он
не принадлежал к быдлу, как Пселлос непринужденно именовал людей из толпы,
разгуливавших по улицам. Он был чемто иным. Часть его ликовала от чувства
превосходства, и Пселлос это поощрял, а часть скорбела о том, что он отделен
от повседневного течения жизни не меньше, чем уродец в бродячем цирке.
Впрочем, главное - он наконецто это принял. Эти потайные своды у
основания Башни служили главным местом боевой подготовки Рола. Они с Рауэн
покинули учебную арену, не обменявшись более ни словом, и потащились по
озаренному свечами коридору к бассейну. Сбросив провонявшие от пота
набедренники, они нырнули с промежутком в считанные секунды, как когдато
прыгали с причалов Аскари. Вода была обжигающехолодной, бассейн питал некий
подземный источник, берущий начало у корней гор. От холода у Рола
перехватило дыхание, но теперь он к такому привык. Это было хорошо для его
натруженных мышц и ноющего черепа. Он плавал, взирая на голый камень
потолка, и чувствовал, как благодатная прохлада заглушает боль там и сям. Он
стер грязь с конечностей, опустошив сознание, как его учили, выбросив из
головы все свои заботы. Наконец, по кивку Рауэн, он с тяжким усилием выволок
себя из воды. И парочка нагишом зашлепала по голому камню к парной. Там
внутри нагретые камни испускали жар, который едва можно было вынести. Двое
плеснули водой на эти камни и сели рядышком в обжигающем пару, который
вызвали. Однаединственная масляная лампа едва горела, слезясь и разбрасывая
вокруг тревожно мечущиеся тени. Воздух был достаточно горяч, чтобы опалить
легкие, но Рол глубоко дышал в облаке пара, меж тем как каждый участок его
тела покрывался свежим потом. Рауэн убирала бегущую по его телу влагу
изогнутой щеткой, ее умелые руки обследовали места, где она особенно сильно
задела его, как сельский хозяин ощупывает лошадь, которую собирается отвести
на продажу. Прикосновение ее рук действовало успокаивающе. Ее занятием было
убивать, но не даром исцелять. Казалось, она уносила боль прочь, и его тело
становилось обмякшим и податливым, точно водоросли, оставшиеся, когда
отступит прилив.
- Ты хорошо сражался сегодня, - спокойно заметила Рауэн. - Нетерпение в
тебе от молодости, и время тебя от него излечит. - Ее крепкие пальцы мяли