"Владимир Киселев. Девочка и птицелет " - читать интересную книгу автора

Так провалилась наша "операция Радуга". И вот тогда я решила продать
свой фотоаппарат. Я взяла его с собой в школу, на всех переменках я
фотографировала кого придется, а после уроков мы с Витей пошли в
комиссионный магазин.
В магазине пахло нафталином и еще тем кисловатым особым запахом, какой
издают старые рояли. В этом магазине продавались странные вещи. Например,
столовый сервиз за две тысячи рублей. Как автомашина. Ничего особенного,
тарелки с картинками: французские крестьянки и крестьяне играют на дудочках
и пасут овечек. Кому может понадобиться сервиз за две тысячи рублей? Или
бронзовый бульдог с раскрытой пастью - двести восемьдесят рублей. Бронзовый
памятник с собачьей могилы. Интересно, сколько он весит? И кто его купит?
А мой аппарат принять отказались. Сказали, что, во-первых, у детей
магазин вообще ничего не принимает на комиссию, а во-вторых, не принимают
таких аппаратов.
По правде говоря, мне было очень приятно, что ребята смотрели на меня,
как на героиню, когда я сказала, что продам свой фотоаппарат. Но сейчас я
почувствовала большое облегчение и тихо радовалась про себя, что продавщица
не приняла мой фотоаппарат и что нам не удалось его продать.
Как только мы вышли из магазина, нас подозвал невысокий, худой старик с
желтыми зубами и седой неровной щетиной на подбородке, одетый в застегнутый
доверху кремовый плащ.
- Как фамилия? - спросил он у меня неожиданно.
- Алексеева, - ответила я.
- Где живешь?
Я назвала свой адрес.
- А для чего вам это знать? - спросил Витя.
- А для того, - сказал старик, - что аппарат этот краденый... И для
того, что вы хотели похищенный предмет сдать в комиссионный магазин, что
предусмотрено статьей сто семьдесят девятой, пункт "А" Уголовного кодекса
сроком до семи лет.
- Это наш аппарат, - сказал Витя. - Как вам не стыдно! Пойдем, Оля.
- Э, нет, - сказал старик и крепко взял меня за руку своей грязной
рукой с обкусанными ногтями. - Сначала пройдем в милицию.
На нас оглядывались прохожие, две женщины остановились возле нас, и я
впервые в жизни поняла, как себя чувствует человек, уличенный в воровстве.
Это был мой аппарат, но все равно я себя чувствовала так, словно я его
украла.
Старик тащил меня по улице, а Витя шел рядом и твердил:
- Отпустите ее... Сейчас же отпустите. Вы не имеете права...
- А вот сейчас придем в милицию, составим там протокол по статье сто
семьдесят девятой Уголовного кодекса и тогда посмотрим, есть у меня право
или нет, - злорадно бормотал старик и вел меня за руку по улице.
А в другой руке я держала свой фотоаппарат, и он жег мне руку, как
краденый. Вдруг старик замедлил шаги перед остановкой троллейбуса и быстро
сказал:
- Ну, так и быть... На первый раз прощаю. Я сам куплю этот аппарат...
Он сунул мне в руку бумажный рубль, в который была завернута
трехкопеечная монета, взял у меня фотоаппарат и сел в троллейбус.
- Зачем ты ему дала аппарат? - удивился Витя. - Подождите! - закричал
он вслед старику.