"Владимир Киселев. Девочка и птицелет " - читать интересную книгу автора

сумасшедшем доме. Я слышала, как ты вымаливал прощение, вместо того чтобы
взять ремень и всыпать ей как следует. Если бы у нее был родной отец...
Я посильнее открутила кран в ванной и закрыла уши руками. Мама
постоянно упрекает папу в том, что он мне не родной отец.
Родного отца я почти не помню. Помню только сапоги - он был военным
летчиком и, очевидно, носил сапоги, - я сижу между этими большими сапогами,
и отец, стоя, говорит и взмахивает рукой, а его молча и, как мне теперь
кажется, восхищенно слушают какие-то люди. Их много в большой комнате, где
мы тогда, очевидно, жили. Они сидят на стульях, на подоконниках, как мне
кажется, даже на полу. А отец им что-то говорит. И из его слов я запомнила
только красивое и необыкновенное выражение: "...и так далее, и так далее".
Мама говорит, что он погиб при авиационной катастрофе, но я знаю, что
это не так.
Я помню многое, что было со мной в раннем детстве, лица, платья,
разговоры, которые при мне велись и которых я тогда не понимала, но когда я
вспоминаю о них теперь, они наполняются для меня смыслом. Так как если бы
выучить на память страницу из книги на иностранном, не известном тебе языке,
а потом, спустя несколько лет, выучить этот язык.
Так вот, припоминая такие отрывочные разговоры, я поняла, что отец мой
оставил нас с мамой потому, что полюбил другую женщину. Я никогда с мамой об
этом не говорила, и каким был мой родной отец, я не знаю. Думаю, что был он
все-таки плохим человеком, если мог оставить меня и маму.
Но человеком, которого я зову папой, моим отчимом, я горжусь и очень
люблю его, по-моему, люблю его даже больше, чем маму, и верю в то, что он
самый лучший человек на свете, и хочу во всем быть похожей на него.
Он журналист, работает в газете, часто уезжает в командировки. И, когда
его нет, я очень по нему скучаю и пишу ему письма, а он мне отвечает.
А мама не любит писать письма. Она говорит, что это старомодное занятие
и что значительно проще поговорить по междугородному телефону.
Я ему показываю все мои стихи; он их никогда не хвалит и не ругает, но
он их понимает. Он, по-моему, понимает даже то, что я сама не всегда
понимаю: почему я их написала. И мне очень захотелось прочесть ему
стихотворение, начало которого сложилось у меня ночью: я всегда сначала
сочиняю стихи в голове, а потом уже записываю их на бумаге. Я придумала
только первую строфу:

Мне снова снился отчий дом -
Малометражная квартира.
Проснулась ночью. Было тихо.
И вспоминался этот сон.

Но я решила, что сначала я закончу стихотворение, а потом уже перепишу
и покажу его папе. Хотя я еще совсем не знала, что будет дальше. Что-то
такое о чужих окнах, которые глядят мне в лицо тысячью влажных глаз.
За завтраком все мы молчали, но перед тем, как я пошла в школу, папа
спросил:
- Может быть, тебе нужны деньги?
- Нет, не нужны, - ответила я.
Я сказала неправду. Деньги мне были очень нужны.
У каждого человека есть какой-то предмет, о котором он мечтает и на