"Владимир Киселев. Девочка и птицелет " - читать интересную книгу автора

- "Нужно что-нибудь придумать", - сказал машинист, - продолжала я. - И
они стали молча думать.
И вдруг девочка сказала: "Я придумала".
- Как ты думаешь? Что она придумала? - спросила я у Наташки.
- Я знаю, - сказала Наташка, - нужно дать лекарство так, чтобы бабушка
не заметила. Когда я была маленькой, мне тоже давали лекарство от кашля и
говорили, что это - компот.
- Правильно, - сказала я. - То же самое, что ты, придумала девочка. И
машинист так обрадовался этому ценному предложению, что дал громкий гудок.
Вот такой.
Тут я сложила руки по нашему способу и загудела, как паровоз.
- А дальше? - спросила Наташка.
Когда я гудела, этот человек в стеганой куртке совсем оставил газету и
смотрел на меня очень внимательно и странно, и мне расхотелось рассказывать.
- Дальше я еще не дочитала, - ответила я. - Я сегодня дочитаю эту
книжку и завтра тебе обязательно доскажу.
- А в какой книжке это напечатано? - спросил у меня человек в стеганой
куртке высоким, совсем не мужским голосом.
Вообще-то я не люблю лгать, но у меня не было выхода.
- У нас дома есть такая книжка, - ответила я. - Только я не помню
названия.
- А кто автор?
- Автора я тоже не помню. Мы с Наташкой встали со скамейки, и человек в
стеганой куртке тоже встал, снял очки и нерешительно сказал мне:
- Послушай, девочка... Я вообще не умею разговаривать с детьми. Но
все-таки давай немного походим по садику и побеседуем.
- Не ходи! - вдруг уцепилась за мою руку Наташка. - Может быть, этот
дядя - садист.
Дядя, странно всхлипывая, засмеялся, а я покраснела и сказала Наташке,
чтобы она не говорила глупостей.
- Все равно я пойду с тобой, - сказала Наташка, не выпуская моей руки.
Дядя сказал Наташке: "Молодец, так и нужно!" - и попытался погладить ее
по голове, но Наташка отклонилась, и мы втроем пошли по садику.
Некоторое время мы шли молча, а затем дядя приостановился и сказал:
- Ну что ж, давайте знакомиться. Меня зовут Павел Романович. А фамилия
моя Корнилов. Я писатель.
- Писатель? - сказала я. - А Алексеева вы знаете?
- Алексеева? Нет, не припоминаю. А кто он такой?
- Николай Иванович Алексеев. Он фельетоны пишет в газету и статьи.
- Нет, не знаю. Не читал, - сказал, как отрезал, дяденька. Я подумала,
что он, наверное, плохой писатель, если не знает статей моего папы, которые
все читали и которые всем нравятся, и мне даже расхотелось с ним
разговаривать, но я все-таки спросила, где он живет, а он ответил, что в
Москве. Тогда я спросила, бывал ли он прежде в Киеве, а он ответил, что был
только до войны, и тогда я стала рассказывать, что с тех пор Киев очень
переменился, что во время войны в Киеве было разрушено очень много процентов
жилой площади, что город построен заново и что сейчас это город-сад.
Павел Романович слушал все эти вежливые разговоры с грустным и
внимательным лицом, а потом спросил:
- А какого писателя ты больше всего любишь?