"В.М.Киселев. Месяц в Артеке" - читать интересную книгу автора

- Боже мой, - поразилась Ольга, всплеснув руками, - да пойми же ты,
пойми: я сперва влюбилась, а потом уже узнала! Для меня он остается Мариком!
Шоколадкою!..

V

Маленькая почта в поселке наверняка не принимала давно такие вороха
писем, какие отослал Артек сразу после торжества открытия. Мешков двадцать!
Домой писали даже те, кто еще ни разу после приезда не брал пера в руки.
Впечатления сами просились на бумагу.
В тот день их звено дежурило по корпусу, и они вскочили с постелей до
горна. Ольга еще не оправилась после вчерашнего признания, веник и тряпка
были ей особенно полезны.
Никто не замечал выразительных оттенков под глазами.
У подруги, отставили прочь и вчерашнее "че-пе" с "Парусом". Всюду
слышалось одно: Гагарин! Юрий Алексеевич! (У Ритки даже: "Юрочка"). Гагарин
хочет пополнить во Дворце пионеров космическую выставку! Гагарин предложил
превратить ее в постоянный музей! Он обещал свою помощь, и теперь Артек
получит аппараты для подготовки юных космонавтов! В полном смысле
пионерские, - те самые, на каких тренировался сам Юрий Алексеевич!
Мелькала и девичья болтовня. Леська утверждала, что, спускаясь на
парашюте, Гагарин распевал на всю вселенную "Ландыши".
- Это факт, - не сомневалась Леська: - Так весело: "Ландыши,
ландыши!!!"
- Не знаю, - усомнилась Кнопочка. - У нас про "Ландыши" тогда ничего не
слышали...
Малышка Аня стала в то утро заметною фигурою, - она жила где-то под
Саратовом, была к мировому событию "приближенной". Кнопочка продолжила
авторитетно:
- Я знаю только, что Гагарин вышел без улыбки, когда его сняли сразу
после приземления. У него в глазах было еще только то, чего до него никто из
людей не видел. Вряд ли вообще пел он при посадке...
Гагарин без улыбки??
Стало известно, что на открытие приехали секретари ЦК Сергей Павлов и
Тамара Куценко, еще министр просвещения. Она услышала знакомую фамилию
Яшуниной. Ждали приезда Кабалевского, почетного артековца. Но композитор, к
общему огорчению, заболел и прислал только телеграмму, доброе приветствие.
Жара спала, к семи часам гости расселись на трибунах, и десять
пионерских дружин замерли в рядах на поле стадиона. В пестроте далеких
трибун жадно искали глазами восьмой сектор. Там должен быть Гагарин.
Вокруг шептались: "Не видишь?", "А ты видишь?" или "Где? Куда ты
смотришь?" Но первый отряд стоял, к общей досаде, не в первой шеренге, к
тому ж еще на фланге. Самые зоркие не могли похвастать, что различают
космонавта.
Четыре тысячи ребят, а вперед вышел один Валера, - фамилию начисто
забыла. Вышел к микрофону, лицом к гостям, к штабу слета. Могла бы она сама
так же, как и Валера, выйти из рядов и звонко, без запинки отчеканить
рапорт, ощущая за своей спиной не одних артековцев, - сотни тысяч
сверстников? Миллионы! И среди них Лару Михеенко, Голикова Леню, Нину
Сагайдак и всех, кто остался жить в портретах на артековских аллеях.