"В.М.Киселев. Месяц в Артеке" - читать интересную книгу автора

получить свое имущество".
- Каково?! Ты бы зашла? И такое - после ФЭКСов! Это же рассказано для
Ритки, совершенно в ее вкусе, она закатилась, как безумная. Представляешь?
Смотрела на него влюбленными глазами... Ну, ты же знаешь, какие у нее
глазищи!
- Ольга, ну чего ты мучаешься? Скоро ведь разъедемся.
- Вот-вот, разлука вылечит, на это вся надежда. Хотя я не уверена. Ах,
не говори мне о разлуке! Вот когда сама влюбишься... - и так далее.
Ольгу приходилось разубеждать и соглашаться с нею. Сомнения и страдания
подруги жаждали и, странное дело, не терпели разумных возражений. Но они
также не терпели и повременно жаждали хотя бы малейшего сочувствия.
... "Че-пе" с "Парусом" недолго оставалось отрядной злобой дня. "Соль"
с веранды никто снимать и не подумал, второй номер благополучно довисел до
естественной замены. Петь шуточную вскоре и сами перестали: надоела. Однажды
по дороге в столовую Вовка затянул "Елочку", - пискляво, на манер детского
сада, и остальные тут же подхватили: - Зимой и летом стройная, зеленая была!
Вышло так, что вслед за Вовкой все научились петь "Елочку" с каменными
лицами и насупив брови. И снова всех едва хватало до дверей столовой: эффект
получался колоссальный! Встречные, глядя на похоронную процессию певцов
"Елочки", хлопали глазами, - и было отчего! Даже Роберт вызубрил "Елочку" и
басил, как манекен. В конце пути, вспоминая остолбенелых встречных, все
"статуи" рыдали со смеху.
Поешь ли, помнишь ли ты и теперь свою "Елочку", Роберт Колли?
А когда же Алик начал рассказывать о себе подробнее? Это случилось
тогда, когда она засела за рисунки для "Пионерской правды". Пристроилась на
плитах лестницы, ведущей все в ту же круглую столовую. Уселась около
скульптуры девочки, которую облетает ласточка. Алик подошел, удивился,
почему рисует не в "Калине".
- Хочу загореть хоть немного, а то все "Калина" да; "Калина". И еще
хочу рисовать при посторонних, для внутренней закалки.
Закалялась-маялась. Проходящие личности скучивались возле,
засматривались на ее листочки. Кое-кто хихикал. Из-за толчеи Алику
приходилось искать место совсем рядом. Он рассказывал о себе, когда
расходились любопытные.

Коровьев и кот. 1968.

...Кобыстан и Баку, легионеры и Барабанный Камень, Сальяны, Кура и
доктор Мирзаги. До Алика она достаточно читала о Востоке, дважды побывала в
Туве, слушала и щемящие, и забавные материнские рассказы. Восток Дальний,
Средний и Ближний, Азия древняя, - Малая и опять же Средняя, где тоже долго
жили ее родители... Она думала, что ведает об этом царстве древних
цивилизаций, сказочной природы и суровой истории все самое заветное. И вдруг
оказалось, что имеется еще Передняя Азия, о ней просветил Алик. С первых
дней для нее не стала загадкой Алькина фамилия: не просто Алиев, а
Сафар-алиев! Теперь узнавались дальнейшие подробности: отец - азербайджанец,
а мать русская. Алик в отца, и этим гордится: доктора Мирзаги в Сальянах
знает каждый горожанин.
- Ты понимаешь, он из тех докторов, каких учили лечить без анализов и
без рентгена. Он узнает где и что болит вот так: Алик дотянулся до