"В.М.Киселев. Месяц в Артеке" - читать интересную книгу автора

разбитый. "Руины времен Екатерины". Их делегация влилась в разноплеменную
толкучку юнцов, митингующих у балюстрадок. Голова кругом, - всеобщая
возбужденность и сумятица. Людмила Ивановна исчезла в облупленной эвакобазе.
Время от времени с крыльца разносились приглашения-команды: - Чувашия,
температуру мерить!
- Кто в "Лазурный", - на обед! За угол, построиться!
- Душанбе, на поверку, во двор через ворота!
- Группа Сафьяновой, к автобусам!
Эвакобаза находилась возле перекрестка, где теснилась автотехника. На
"Икарусах" пылали эмблемные костры, волнистые полосы на их боках голубели
морем, а надписи гласили - Артек. Группа Сафьяновой вырвалась из толчеи и
кинулась на штурм ближайшего "Икаруса".
Градусники заверили, что москвичи здоровы. Они собрались в углу двора,
и Людмила Ивановна разъяснила дальнейший распорядок. Делегация распадалась:
всех развели "по интересам". Активистов, основную группу, направляли в
лагерь "Горный", "зарубежники" должны были ехать в "Морской", "друзья
пограничников" - в "Лазурный", спортсмены - в дружину "Озерную".
- Я сейчас уеду с ребятами в "Алмазную", - сказала Людмила Ивановна, -
а ты, Надюша, пока останешься здесь. Тебя записали в дружину "Лесная -
Полевая". К сожалению, одну. Туда берут тех, кто увлекается искусством. Но
ты не горюй. Из этой дружины сюда приехала вожатая, ее зовут Наташей. Она
берет тебя в свой отряд. Я тебя с ней сведу, вы вместе и уедете. Она тебе
понравится.
Легко сказать - не горюй! Только что стала привыкать к Иришке, Гале,
Рафу и Дантону - и вот, пожалуйста...
Как только она увидела вожатую - свою! - так и просияла: не нужно
никакой другой. Наташа оказалась необычайно привлекательной. Не взгляд, а
солнечный душ, обдает сплошными блестками. Самое неказистое у человека, уши,
не замечались у Наташи; они исчезали в завитках волос еще искуснее, чем на
всех безухих рисунках. В добавление ко всему идеальное сложение, персиковый
загар и артековская форма: пилотка и юбка - густо-голубые, блузка -
ярко-желтая, алые значок и галстук. Море, солнце и костер. Не вожатая, а
дива из ансамбля Моисеева.
- Жди меня! - сказала Наташа, совсем как Симонов. - Я здесь по
управленческим делам, но меня просят увезти отсюда спортсменов, целую
сборную готовят. Сейчас их оформят, и мы поедем.
Сборную оформляли часа два, если не больше. Удивляясь тому, что не
томится ожиданием, она просидела эти часы в тени вековой акации на
перекрестке, откуда хорошо смотрелись обе улочки, имени Хацко и генерала
Крейзера. Времени было достаточно, чтобы навек запомнить звучные имена на
уличных табличках. Но кто такой Хацко и чем прославлен генерал?
Было занятно наблюдать сотни детских типов и типажей, горячечные лица,
глаза юркие и осовелые, всякого рода коноплюшки и косицы, мимический театр.
Из всех москвичей с ней попрощалась одна лишь Иришка, да и то на бегу:
догоняла своих, ушедших на посадку, махнула рукой, крикнула вразбивку: -
Встретим-ся в Арте-ке! - и нырнула за угол.
Единственный момент, когда одинокой стало вдруг не по себе. Пришлось
переключить внимание не только на ребят, еще и на обитателей вангоговских
домишек. На улочках, написанных сарьяновскими красками и выжженных
неподвижною жарою, жизнь почти замерла. Лишь изредка в калитках появлялись