"Эфраим Кишон. Из сборника 'Рассказы о путешествиях'" - читать интересную книгу автора

"Нью-Йорк-Таймс".
Мы ждали до треска натянутых нервов. Где же он так долго пропадает?
Утренний выпуск "Таймс" должен быть уже давно готов, а Джо давно быть здесь.
Дверь распахнулась. Джо с сияющей улыбкой на неземном лике размахивал
"Таймс":
- Мы победили! Убийственный разгром! Алилуйя!
С четверга мы начали работать в театре "Корона". Там царила прекрасная
интимная атмосфера, не сравнимая с пуританской холодностью методистской
церкви. И акустика была великолепной. Соответственно, наши репетиции
проходят в самом лучшем настроении. Появляются все новые и новые
режиссерские находки. Наши надежды на успешный прорыв повышаются день ото
дня.
Единственное, что немного беспокоит нас, это таинственная группа одетых
в черное мужчин в глубоко надвинутых на лицо шляпах, стоящих в углу и
шепчущихся друг с другом. Один из наших рабочих сцены видел, что они
перебежали на второй этаж, где находится кабинет владельца здания.
Что бы они могли там делать? Может быть, просто поговорить? Но о чем?


Израиль в Нью-Йорке


Бросим взгляд на израильское консульство в Нью-Йорке.
По внешнему виду здание мало, чем отличается от других маленьких
аристократических частных домов, его окружающих. Разве что перед входом
стоит жизнерадостный американский полицейский и покрикивает: "Здесь не
парковаться!". Я ответил ему на своем самом звучном шабатном иврите:
"Вначале Б-г сотворил небо и землю". Видимо, что-то дошло до него, и он
разрешил мне припарковаться.
С высоко поднятой головой я вошел в здание - и чудом избежал
осложненного перелома ноги: сразу за входной дверью я спроткнулся о чан с
известкой, стоявший прямо на моем пути. По счастью, мое падение смягчил
мешок с песком.
Пока я высматривал информационное бюро, появился мой старый друг
Зульцбаум, который был вторым секретарем консульства, а может быть и
третьим.
- Я должен извиниться за этот беспорядок, - извинился Зульцбаум. -
Паспортный отдел переезжает на первый этаж, и мы должны для него
переоборудовать спальню.
Слова Зульцбаума пролили свет на ситуацию: некий добросердечный еврей -
житель Нью-Йорка - подарил израильскому правительству свой дом, который
идеально подходил для целей проживания, но совершенно не предусматривал
своего последующего предназначения в качестве консульства.
- Мы очень стеснены в помещениях, - признался мне Зульцбаум на
извилистом пути к паспортному отделу. - Наш персонал постоянно
увеличивается, и у нас уже нет места для всех служащих, даже лилипутов.
Первая смена сотрудников заняла все годные помещения. Отставшим остаются
лишь ванная и тому подобное. Я сам приехал сюда только две недели назад и
вынужден остановиться во встроенном бельевом шкафу.
Мы дождались лифта. В нем было места на двух тощих человек и то лишь по