"Эфраим Кишон. Кишон для гурманов (кулинарные сатиры и советы для тех, кто всегда торопится)" - читать интересную книгу автора

напали, молодой человек. У меня самого девять пакетов, которые я не знаю,
куда деть. Провалитесь вы вместе со своей мацой, и чтобы я вас больше не
видел!
Теперь я стал понимать помешательство Йоселе, да, я даже начал ему
сочувствовать. Что, однако, не повлияло на мое решение избавиться от этого
хрупкого предмета.
В ближайшем же парке я незаметно положил пакет на скамейку и торопливо
попылил дальше. Но уже через несколько шагов я почувствовал угрызения
совести. "Позор тебе, - услышал я внутренний голос своего национального
самосознания. - Ты бросил мацу в кусты? Для этого мы уходили из Египта? Для
этого спас нас Господь от банд фараона?".
Я чужд суевериям. Понятное дело, иногда я сплевываю трижды через левое
плечо, если вижу на пути черную кошку, а вообще-то я не суеверен. Но в этот
раз я почувствовал притупленное чувство неправоты, которое вернуло меня
назад, в парк, чтобы отыскать сиротливую пачку мацы.
К моему удивлению, на скамье лежало уже две пачки. Какой-то лишенный
традиционных корней люмпен использовал мою недавнюю методику. Вздохнув, я
взял обе пачки. И только поразился тому, чт один еврей может причинить
другому еврею.
Глубоко удрученный, я направился к дому моего дядюшки Якова, куда я
смог попасть только через кухонное окно, поскольку входная дверь была
забаррикадирована большими, четырехугольными, завернутыми в коричневую
бумагу пакетами. Мы поболтали минутку о том, о сем, потом я сделал вид, что
вспомнил что-то очень важное, быстренько извинился и выпрыгнул в окно.
Внизу, уже на улице, я затрясся от смеха: моя маца была теперь в надежных
руках доброго старого дядюшки Якова...
Я еще не пробыл дома и десяти минут, как в дверь постучали. Посыльный
занес шесть коробок мацы, сунул между ними письмо и исчез.
- Посылаю тебе шесть коробок мацы, которые ты забыл у меня, - писал
старый добрый дядюшка Яков. - Не хотел тебя грабить. Лучше дать ближнему
восемь.
На следующий день я арендовал грузовик, привез пачки на ближайшую почту
и послал их анонимно некоему Шломо Хауту, жившему в одном отдаленном
киббуце. Я был очень горд этим поступком.
Однако, я был не единственным, кто это сделал. Три дня спустя почта
доставила мне, так же от анонима, четырнадцать пачек мацы, еще четыре
поступили мне через международное транспортное агенство, и еще две влетели
мне домой через окно, которое я непредусмотрительно оставил открытым.
С трудом выбрался я следующим утром сквозь горы мацы на свободу. И тут
заметил старого нищего, дремавшего под весенним солнышком у стены дома.
Бодро насвистывая, я приблизился к нему:
- Вы голодны, отче? Не хотели бы поесть чего-нибудь вкусненького?
Нищий испытующе взглянул на меня.
- Сколько коробок? - спросил он.
- Двадцать шесть, - тихо пробормотал я. - Маленького размера, тоненькие
и в хорошем состоянии.
Старый нищий задумался. Затем он решил:
- Вообще-то я беру по десять пиастров за пачку. Но за большие партии
делаю скидки. В общем, два фунта гарантирую.