"Эфраим Кишон. Кишон для гурманов (кулинарные сатиры и советы для тех, кто всегда торопится)" - читать интересную книгу автора

треть из содовой и на треть из наливки "Коллинз". Мы выпили его с
удовольствием. Однако наши желудочные рецепторы были настроены более на
индейку, во всяком случае, на что-то компактное. Мы лишь немного
успокоились, пока держали свои бокалы.
Глава дома чокнулся с нами и поинтересовался, как насчет поклевать. Я
взял полную горсть земляных орехов и попытался включиться в анализ
постмодерной литературы, которая нам попадалась, но вскоре понял, что мой
материал иссяк. Что значит одна тарелочка земляных орешков и миндаля для
взрослого мужчины?
Нечто подобное происходило и с моей женой. Она одним махом прикончила
черные оливки и беспощадно опустошила тарелку с сыром. Когда мы начали
говорить о гонке вооружений, на стеклянном столике осталась лишь пара
оброненных огуречных кружков.
- Минуточку, - сказала г-жа Шпигель, причем она умудрилась одновременно
и улыбнуться, и поднять брови. - Я сейчас вернусь. Принесу еще немного.
И она покинула комнату с пустыми тарелками в руке. Сквозь открытую
дверь мы попытались обнаружить на кухне хоть какие-то следы кулинарной
работы. Результаты были ничтожными. Кухня походила на операционную, столь
стерильна, и бела, и спокойна она была...
Между тем - подошло к девяти - появились новые гости. Мой живот
приветствовал каждого только громким урчанием.
Разговор перешел на успешный вояж в Америку нашего министра финансов:
- Можно говорить, что хотите, - проговорил кто-то, кто хотел. - Но он
остался непобежденным.
Вот как? Я бы с удовольствием посмотрел на него, если бы он в Америке к
обеду не получал ничего, кроме земляных орехов. Я, например, уже после
второй тарелочки испытывал рези в желудке. Не то, чтобы я что-то имел против
земляных орехов. Земляные орехи - вкусный, питательный, богатый витаминами
продукт. Но он плохая замена индейке или рыбному салату с майонезом.
Я осмотрелся. Моя жена сидела напротив с известково-белым лицом и
держалась в этот момент за горло, возможно, чтобы затолкать обратно "Джон
Коллинз", восставший против огурцов и изюма. Я кивнул ей, накинулся на
только что поданный сыр и в мгновение ока проглотил его вместе с
пластиковыми шпильками. Г-жа Шпигель с супругом обменялись недоуменными
взглядами и поднялись, чтобы похлопотать о новых поставках.
Кто-то упомянул как раз, что число безработных все прибывает.
- Ничего удивительного, - пояснил я. - Народ голодает.
Разговор давался мне нелегко, поскольку рот был забит солеными
палочками. Но меня злило выслушивание этих глупых пересудов о неизбежно
возрастающем количестве безработных, когда в комфортабельной квартире могут
находиться люди, мечтающие о куске хлеба.
Моя жена приканчивала третью партию изюма, и на лицах наших хозяев
проступила паника. Г-н Шпигель заполнял бреши в тарелках блюдечками с
карамельками, но бреши вскоре образовались снова. В конце концов, у нас с
утра ничего во рту не было.
Соленые палочки хрустели и ломались у меня во рту, так что я едва мог
расслышать разговор. Пока они не превратились в кашеобразную массу, я
обеспечил себя новым запасом миндальных орехов. С земляными было уже
покончено, оливки еще оставались. Я ел и ел. Последние остатки моего некогда
образцового самообладания улетучились. Постанывая и поохивая, я набивал рот