"Эфраим Кишон. Кишон для гурманов (кулинарные сатиры и советы для тех, кто всегда торопится)" - читать интересную книгу автора

голос. Оказалось, что натуральное яйцо тети Илки просочилось сквозь швы
портфеля и сейчас капало на прекрасную, необычайно элегантную обувь из
змеиной кожи моего заднего соседа.
- Что это такое, черт побери? - прошипел он и протер змеиную кожу своей
перчаткой.
- Это яйцо, - правдиво ответил я. - Извините, пожалуйста.
Мне было жаль его от всего сердца. Яйцо проложило по нему свой
болезненный путь, как до этого у меня: от змеиной кожи на перчатку, с первой
перчатки на вторую, со второй перчатки на носовой платок, и с носового
платка - это уже неумышленно - на далеко выступающий вперед нос костлявой
дамы, которая с громким кудахтаньем принялась стирать яичные следы своей
шелковой шалью. Поскольку яичные следы оказались весьма клейкими, шелковая
шаль мигом заблистала грациозной желтизной. Костлявая, зажав шаль между
большим и указательными пальцами, выбросила ее вон.
- Спокойно! - прозвучал слева властный, привычный к командам голос. -
Все остаются на своих местах! Не двигаться!
Какое счастье, что кто-то взял на себя командование. Возможно, это был
генерал в отставке. Пассажиры замерли в ожидании.
Я уже стал питать надежду, что худшее позади, как вдруг почувствовал
непреодолимое желание чихнуть.
Я вынужден был ему последовать и инстинктивно схватил свой носовой
платок. Вокруг поднялась паника.
- Не прикасайтесь ко мне! - заверещала толстая дама, как будто я к ней
неприлично приставал. Но и другие пассажиры отодвинулись на враждебную
дистанцию. Постепенно я стал превращаться в прокаженного.
- Послушайте, мужчина, - сказал генерал, выглядевший с двумя желтыми
полосами на лбу, как индейский шаман. - Вы не хотели бы покинуть автобус?
- Что вы ко мне привязались? - отважно возразил я. - Мне еще три
остановки ехать осталось.
Но толпа была на стороне генерала и громко подбадривала его, когда он,
поддерживаемый змеинокожим, приготовился насильно выставить меня из
автобуса. Снова я один был против общественного мнения. И я решил
действовать. Молниеносно сунув руки в портфель, сначала правую, потом левую,
я вознес их, капающие, над собой.
- Итак, вы хотели бы меня выбросить? - крикнул я.
Ропща, чернь отступила. Я подчинил толпу своей власти. Дайте мне
корзину сырых яиц, и я покорю -> мир .
Из боязливо стиснутого клубка раздались робкие голоса.
- Пожалуйста, милостивый государь, - просили они, - не будете ли вы
столь любезны и выбросите хотя бы портфель? Пожалуйста!
- Ну, хорошо. Почему бы и нет.
На мое великодушие еще никто не жаловался. Я наклонился над портфелем.
В это мгновение автобус затормозил у выбоины.
По сравнению с тем, что произошло потом, комичный балаган времен немого
кино - классическая трагедия. Я спрыгнул и предоставил автобусу продолжить
свой яичный путь.
- Господи Б-же! - растерянно покачала головой самая лучшая из всех жен,
когда я пришел домой. - Что случилось?
- Тетя Илка, - сказал я, ворвался в ванную и провел полчаса под душем
полностью одетым и с портфелем.