"А.Ф.Кистяковский. Исследование о смертной казни " - читать интересную книгу автора

даже случайные преступления ясно указывает и на всеобщность мести за те и
другие: композиции происхождения позднейшего, чем месть; они сделались
возможны только с возникновением некоторой гражданственности, когда человек
уже владел вещами, которыми бы он мог дать вознаграждение, и когда появилась
хотя и слабая общая власть. С возникновением и усилением этой власти
начинается ограничение мести и прежде всего за ненамеренные и случайные
происшествия, но власть эта была так слаба, а безразличие так сильно, что,
вводя хотя некоторое относительное различие в мести, та же власть допускала
почти полное безразличие относительно композиции: бедный человек,
нравственно невиноватый в случайно причиненном вреде другому, все-таки
должен был платить высокий выкуп и, будучи не в состоянии уплатить его,
платился или жизнью, или свободою; богатый человек, виноватый в
злонамеренном преступлении, легко мог отплатиться только деньгами.
Что народы первобытные не различают преступлений намеренных от
неосторожных и случайных и не имеют никакого понятия о вменении, а народы,
достигшие даже некоторой степени цивилизации, все это представляют себе в
смутном виде, - доказательством этому служат бывшие в употреблении у всех
народов следствия, суды и смертные казни над животными. Следы этой юстиции
сохранились у всех народов, которые славятся своею цивилизациею: у персов,
евреев, у греков, а также у новейших народов: у германцев, у итальянцев и у
французов. Средневековые до нас дошедшие процессы над животными вполне
убеждают, что народы совершали над ними такой же суд, как и над людьми,
уравнивая последних с первыми и казня тех и других за вредные, а не
нравственные преступные действия.
III. Столь же сильным доказательством того, что первобытные народы при
употреблении смертной казни не различают случайных и ненамеренных
преступлений от злоумышленных, служит господствовавший у всех народов в
период мести обычай убивать в отмщение не только обидчика, но и невинных
членов его семьи и его рода. Право мести по своему происхождению совершенно
тождественно с правом войны: поэтому месть и война в первобытные времена
подчинялись одинаковым обычаям. Воевавшие убивали не только воинов
враждебного лагеря, принимавших непосредственное участие в войне, но и
граждан враждебного народа, которые не принимали прямого участия в войне;
при этом не было пощады ни полу, ни возрасту. Подобным же образом поступали
и мстители, которые направляли свои смертоносные удары на всю семью
обидчика. С этим обычаем также тесно связан другой: обязанность родичей
платить за своего члена часть выкупа для избавления от мести и право их на
получение части выкупа со стороны того, который убил, ранил и вообще обидел
их родича. Обычай убивать в отмщение невинных родичей был так силен, что он
долго сохранялся, хотя в обломках, уже во время полного образования
общегосударственной власти, и у некоторых народов встречается в очень
позднее время, когда, по-видимому, вполне образовалось понятие вменения.
Поэтому до нас дошли два рода законов, по которым невинная семья или родичи
обидчика или преступника подлежали смертной казни: одни законы периода
исключительного господства мести, когда казнили смертною казнью в виде
убийства в отмщение невинных родственников за всякие преступления,
совершенные одним из членов рода; другие законы периода ограничения частной
мести и полного ее уничтожения, когда государственная власть, доставив
защиту невинным членам семьи относительно всех частных преступлений, долго
сама держалась обычая наказывать их за преступления государственные и