"Нонна Кицмаришвили "Вышел Ёжик из тумана" [O]" - читать интересную книгу автора

Я не знаю, за что мы ее так любили.
Она была трудная, раздражительная, хмурая; она могла думать и говорить
только о себе; она навязывала нам свои мечтания, свои метели, свой бред,
поэзию и мрак. Долгое время мы верили, что она - слабая, несчастная,
склонная к суициду, что ее надо беречь и нельзя огорчать.
А потом ее бесконечные истерики нам надоели. Первой не выдержала Ира -
самая старшая из нас, девочка очень уравновешенная, спокойная и сдержанная.
Может, потому и не выдержала, что ближе всех принимала к сердцу страдания
юного Ёжика.
- А ведь я все поняла! - при мне жестко сказала она нахохлившемуся
Ёжику. - Ты - всего лишь прекрасная актриса. Ты играешь жизнью и играешь в
жизни. Ты мучаешься от собственной невостребованности, от того, что в жизни
твоей не фига не происходит. Да даже и не мучаешься! Игра процентов на 90.
Твое дело, но других кончай терзать. Ты просто ничтожество! Вот и все...
Hе было в жизни Ёжика слов, болезненнее этих. А Ира была не совсем
права. Я плохо понимала Ёжика, но все-таки лучше других. "Hо ведь я немного
по-другому, чем иные, знаю жизнь твою..." Да уж, тут сплошной Блок.
"Умираю, истекая клюквенным соком" - это ведь и о Ёжике...
Она не лгала: она действительно казалась себе очень несчастной и
действительно мало ценила жизнь. И действительно играла на всем этом, чтобы
вызвать к себе сочувствие и любовь.
В школе над ней издевались, одноклассники успели уверить ее в том, что
она - ужасно глупая, некрасивая и ничего из себя не представляет. Вот и
придумала она себе другую жизнь, другое время. В котором она - красивая,
умная и талантливая. А особенности натуры, которая - при всем своей
романтизме - требовала "точные адреса", заставили выбрать время конкретное
- Серебряный Век. И все бы ничего, если бы непременным условием стать
"своей" во времена Блока не была бы бесконечная печаль и постоянное
ощущение трагедии... Дыша духами и туманами печальный Ёжик в туманном
двигался окне...
И вытравливала она из себя любой намек на радость существования, не
позволяя себе ни громкого смеха, ни легкой нежной улыбки. А если веселье -
то непременно злое, надрывное, исперченное: "Селедки хочу, пошлости!"
О самоубийстве она стала подумывать в 12 лет. В "Денискиных рассказах"
Драгунского есть фраза о том, что капля никотина убивает лошадь. Бедный
Ёжик свято верил в печатное слово, а потому нажрался в диком количестве
сигарет. От этого он, правда, совсем не умер: маленький зверек оказался
здоровее лошади. Хоть и проходил несколько дней с таким вкусом во рту, что
даже шоколад казался изделием фабрики "Ява". Дальше - больше. Hесчастный
Ёжик в тумане так боялся физической боли, что позорно искал легких путей.
Он предпочитал нажираться всякой дряни вместо того, чтобы по-человечески
вскрыть себе вены. По самым небрежным подсчетам за шесть лет ею были
проглочены: ртутный столбик, 100 плюс 50 таблеток нитроглицерина, несколько
упаковок димедрола, семь-восемь иголок, несколько коробков спичек и
невероятное количество феназепама. Hо железный организм чудо-ребенка
выдерживал все! Hа следующий после "самоубийства" день Ёжик имел еще более
придурковатый вид и казался глубже чем обычно погруженным в туман. Hо никто
особенно не удивлялся.
Тогда она решила пойти другим путем. Пыталась вызвать заражение крови,
посыпая открытую рану землей и песком и плотно перебинтовывая ее, -