"Андрей Кивинов, Федор Крестовый. Каникулы строгого режима " - читать интересную книгу автора

майор, громко назвал фамилию бывшего сотрудника органов и кивком велел
следовать за ним.
На дверях кабинета вместо таблички с должностью и званием висел
полезный совет: "Стучите, и мы поможем", из чего Кольцов сделал вывод, что
здесь обитает кум, или начальник "оперетты" - оперативной части. Советы,
аналогичные дверному, висели и на стенах. И, как многое в этой зоне,
отличались особым изяществом: "Запомни сам, скажи другому: путь в
оперчасть - дорога к дому", "Помни: не сдашь ты - сдадут тебя!"
Других ценных советов Кольцов прочитать не успел, вспомнив указание
прапора - при вызове к любому начальнику докладывать строго по форме.
- Осужденный Кольцов. Евгений Дмитриевич. Статья сто одиннадцатая часть
четвертая, срок пять лет, начало срока...
- Да знаю, знаю, - дружелюбно прервал его хозяин кабинета, кивнув на
стул, - присаживайся. Кольцов сел на указанное место.
- Ну, давай знакомиться. Моя фамилия Гладких. - Майор распечатал пачку
сигарет. - Федор Васильевич. Начальник оперативной части. Угощайся...
- Благодарю. - Осужденный взял сигарету.
- Ты ведь тоже опер? Верно? - Майор положил твердую ладонь на личное
дело Кольцова.
- Бывший.
- Все равно, коллеги, можно сказать. Как устроился?
- Пока никак. Матрас получил. А вот костюмчик маловат.
- Поменяем... Я вот дело твое полистал, - улыбнулся кум, - ты вроде на
хорошем счету был, две командировки в Чечню... Чего ж тебя к нам-то
определили? Ладно б ты десять лет назад из органов ушел. А тут практически
сразу после увольнения. Не знаешь, почему?
- Видимо, не было мест, - усмехнулся Кольцов.
- Места там есть всегда... А что за драка у тебя приключилась?
- Вы ж читали приговор.
- Слушай, Жень, я вообще-то тебе помочь хочу. Как своему. За этим и
пригласил. У меня дел и без тебя хватает, поверь... За руку не держу -
можешь гулять. Только хорошо, если до ужина протянешь... Так что там за
драка? Приговор приговором, а как на самом деле было, только ты знаешь.
Федор Васильевич подошел к окну, выглянул во двор и задвинул
желтоватые, крепко прокуренные занавески.
- Да, в общем, так и было, - спокойно ответил Кольцов, подняв глаза на
кума, - убивать не хотел, а в рожу дал за дело. Боец этот назанимал у всего
отдела денег и давай бегать. А со мной случайно в городе пересекся. Я
высказал "фи". Потом хотел в отдел притащить. Слово за слово, он брыкаться
начал... Пришлось успокоить.
- Неплохо успокоил!
- У меня разряд по боксу. Но я несильно вроде приложил. А он, хиляк,
сразу на землю, да башкой о поребрик. В больнице кончился. Я не отпирался.
Чего отпираться, там свидетелей пол-улицы.
- Ну, насчет "несильно приложил" ты не скромничай. - Федор Васильевич
решил, что пора показать свою осведомленность. - Опыт-то у тебя большой! И
навыки свои не только на ринге развивал.
Накануне Гладких дозвонился до кадровика питерского райотдела, где
служил Кольцов. Лучше, конечно, было бы потолковать с кем-нибудь из
непосредственного начальства, но на месте как на грех никого не оказалось.