"Андрей Кивинов, Федор Крестовый. Каникулы строгого режима " - читать интересную книгу автора

Кадровик же привык сглаживать углы. Но этот вроде не сгладил. Подтвердил,
что да, Кольцов сел за дело, и к этому все и шло. Мол, в прокуратуре на него
лежала пачка материалов, посвященных неправовым методам в
оперативнорозыскной деятельности, в основном рукоприкладного характера.
Грязный Гарри. Хотя его предупреждали, наказывали выговорами и вели
профилактическую работу, о чем есть отчет. Но урок не впрок. Как говорит
"зенитовский" форвард Кержаков - бил, бью и буду бить!.. Правда, за дело. В
принципе, и коллегу бывшего тоже за дело. Еще тот гусь, действительно
"кидальным" бизнесом занялся.
Кадровик очень удивился, узнав, что Кольцов попал не в спецзону. Он
выдвинул предположение, что родственники убиенного были крайне недовольны
мягким приговором и могли "похлопотать" в УФСИНе. А в целом мужик
нормальный. Не оборотень. Да, контуженный чуток на голову, но личной выгоды
из этого не делал. Жил с матерью. Есть дочь-школьница от первого брака.
Информация о "неправовых методах" оказалась для Гладких совсем не
лишней, и он не пожалел, что потратил время на звонок в Питер.
- Говорят, ты и на службе народ прессовал. Начальство отписываться не
успевало.
- Крайне редко. И ничего личного - только бизнес. Я имею в виду:
исключительно в интересах службы.
- Ну, в тридцать седьмом тоже всех лупили "в интересах службы"... -
хмыкнул Гладких. - От этого, знаешь, не легче...
Кольцов не ответил: насчет тридцать седьмого кум прав, но убийства
раскрывать - не лекции читать. Особенно когда дилетанты-демократы почти
полностью перекрыли кислород, прикрываясь красивыми словами о сближении с
Европой. Кольцов искренне считал себя правым и, если был убежден, что перед
ним душегуб, место которому за решеткой, не особо стеснялся, отбивая ему
рога. Если, конечно, душегуб не понимал добрых слов и начинал паясничать. Но
по беспределу, ради удовольствия, народ не прессовал. Впрочем, здесь, на
зоне, это всем было "до сиреневой звезды".
Гладких угадал направления мыслей бывшего коллеги:
- С таким багажом да в наш вагон... Хреновато.
Он поведал историю с Колывановым. Кольцов, естественно, не хлопал в
ладоши после услышанного и не кричал "браво". Кум продолжал вводить в курс
дела, рисуя разноцветные радужные картины.
- Тебе уже сказали про нашу зону?
- Кое-что... "Черный ход", воровская движуха... Насрать! - Кольцов
раздраженно затушил окурок о дно тяжелой стеклянной пепельницы.
- Ну, ты тут не геройствуй, - предупредил Гладких, - таких героев от
стены отскабливаем. Или из тумбочек по частям вынимаем. Сидеть тебе здесь не
день и не два... А зона у нас действительно воровская. К сожалению... Мы
пытаемся, конечно, изменить ситуацию, но пока не очень успешно. Ты вообще
представляешь, что значит воровская зона?..
- Примерно. Не на стройке работал.
- То-то и оно, что примерно... - притворно вздохнул Гладких. - Но я
введу тебя в курс дела. Так сказать, для общего развития и понимания
стратегии текущего момента.
Кум уселся за свой стол и закинул ногу на ногу.
"Здравствуй, дружок. Сейчас я расскажу тебе сказку про
исправительно-трудовую колонию строгого режима имени..."