"Андрей Кивинов, Федор Крестовый. Каникулы строгого режима " - читать интересную книгу автора

- Будут спрашивать, скажешь, что вызывал по поводу этапа... Собственно,
так оно и есть. Короче, на этапе мент бывший. - Кум протянул Шамаеву
фотографию. - Десять лет отмолотил в погонах. Сел по сто одиннадцатой,
четвертой. Борзеет, однако. Сейчас он на карантине. Карантин - твоя грядка.
Вечерком сходи, проведай. Объясни, что здесь не санаторий МВД... Только не
перестарайся.
- Может, под хвост[5] его?
- На твой вкус, - ухмыльнулся кум, прикинув, что рано или поздно мента
все равно отпетушат. - Главное, без тяжелых юридических последствий.
- Понял, сделаю...
- Характеристику на тебя я подготовил. Комиссия через месяц. Если все
будет хорошо, в июле приедешь домой.
- Спасибо... Хотя у меня в сентябре - и так "звонок".
- Не понял, тебе УДО не надо?!
- Не-не, надо...
Шаман вернул фотографию Кольцова и, понизив голос, поинтересовался:
- Что с Сумраком? Когда уберешь?
- Когда ты узнаешь, где общак.
- Пока не могу... Сумрак осторожный.
- Так ты старайся. Надеюсь, к приезду комиссии он проколется.
Речь шла об общаке - воровской казне. Паша Клык, выходя на волю,
оставил его положенцу, и только тот знал, где он хранится. А зоновский
общак - это не мешок семечек. Это масса положительных эмоций, иногда с
шестью нулями. И заполучить его - мечта любого практичного человека. Гладких
не был исключением, как и все нормальные люди, мечтал о домике в деревне и
об отдыхе на Канарах. Но выбивать из Сумрака координаты тайника с помощью
проверенного резинового средства он не рисковал. Во-первых, даже под дулом
пистолета тот ничего не скажет: общак для блатных - священный Грааль. А
во-вторых, прессовать положенца не позволит Вышкин. Его Сумрак вполне
устраивал. Мол, раз уж зона "черная", то надо с этим смириться и
использовать в своих интересах. А какой для начальника лагеря интерес?
Прежде всего - орднунг. То есть порядок и дисциплина. Чтобы никто из
осужденных жалоб не писал, не бунтовал и прочей дурью не маялся. При Сумраке
дисциплина железная - каждый зэк свое место знает. Как-никак знаковая фигура
в лагерном истеблишменте. Но и Сумрак не из любви к администрации мужиков и
блатных строит. А для послабления режима, дабы цирики не беспредельничали.
Одним словом, взаимовыгодное сотрудничество при классовом антагонизме.
У Гладких же с положенцем отношения не заладились. Федор Васильевич до
этого никогда не работал на "черных" зонах - исключительно на "красных", где
власть держит администрация. Придя сюда, он по привычке решил показать
положенцу, кто есть ху, и взял неверный тон. "Будешь, зэчара, делать, как я
скажу! Иначе в ШИЗО и СУС[6] "грев" перекрою, тебя твои же кореша порвут".
Сумрак в полемику не вступал. Усмехнулся и, посмотрев куму в глаза,
спокойно ответил: "Ну, попробуй". Пробовать Федор Васильевич не рискнул. У
Сумрака был нехороший взгляд и такой же нехороший тон. Слишком нехороший. От
которого тараканы на стенах дохнут...
Когда Шамаев исчез за дверью, Гладких вернул фотографию Кольцова в
дело.
"Вот и вся проблема... Компромат - великая вещь. Безотказная, как
автомат Калашникова. И надежнее денег. Готовьтесь стать матерью-героем,