"Андрей Кивинов, Федор Крестовый. Каникулы строгого режима " - читать интересную книгу автора

вышло спонтанно, без предварительной подготовки. Както, перепив
контрабандного спирта, Шаман решил повоспитывать работягу-мужика. И не
только обидным словом, но и делом. Надо сказать, что Казбек здоровьем обижен
не был, с десяти лет занимался вольной борьбой, поэтому даже в крепком
подпитии имел явное преимущество. Избиение остановил появившийся положенец.
Разгоряченный Шаман с криком "Да кто ты такой?!" попытался схватить Сумрака
за шею, но нарвался на добротный удар кулаком в "витрину". Не дав кавказцу
опомниться, Витя сорвал со стены барака огнетушитель и разрядил в него весь
запас пены. Потом велел "торпедам" - крепким "шестеркам" - увести Шамана в
койку, отсыпаться. С пьяным - никаких разборок. На следующий день Сумрак
собрал блаткомитет - совет старейшин и устроил третейский суд. Сначала
избитый мужик рассказал, как было дело. Так и так, после отбоя притащился
пьяный Шаман и учинил беспредел. Потом слово дали обвиняемому. Шаман ничего
объяснять не стал:
- Бухой я был... Не помню ни хрена.
Положенец, ухмыляясь, посмотрел ему в глаза:
- А тебя ж вчера поимели, Казбек... Ты теперь у нас петушок...
- Ты чего, Сумрак?! Не было такого!!
- Значит, кое-что помнишь?..
- Не путай рамсы! - Шаман попытался перейти в нападение. - Мужик пургу
гонит!
- Пока ты гонишь... Не баклань...
Витя подошел к понурившемуся Казбеку и отвесил ему звонкую оплеуху.
Оскорбление - дальше некуда. Ответить Шаман не посмел, его бы тут же, на
месте, приговорили и привели приговор в исполнение. Но обиду смертельную на
положенца он затаил. И теперь активно подыскивал момент для свержения
обидчика с трона. А момент настанет, когда Сумрак сам совершит какой-нибудь
позорный косяк и лишится власти. И к этому надо стремиться. Этому надо
поспособствовать. Но в открытую войну пока не вступать. "Мы по-прежнему
кореша, Сумрак. За тебя и в огонь, и в воду! Мамой клянусь!"
Прежний кум аккуратно подшил подписку Казбека в личное дело, которое
впоследствии было передано Федору Васильевичу по наследству. Гладких, как
человек творческий и практичный, тут же наладил со смотрящим за карантином
контакт. И тоже намекал на условно-досрочное освобождение и возвращение
подписки. Казбек был вынужден контачить. Не сказать, что с особой радостью.
Правда, общий интерес с кумом у него имелся. Начальник оперчасти также не
испытывал нежных чувств к Вите Сумарокову и грозился со дня на день лишить
того воровской власти. Каковы причины этой неприязни, Казбек не знал, но ему
это было и не важно. Важно, что он сумеет рассчитаться с положенцем за
обиду.
Сейчас его узкие глаза не светились счастьем. Был же договор с кумом -
не встречаться в кабинете. Объясняй потом братве, что ты тут делал.
- Заходи, Казбек.
Гладких закурил, но угощать сигареткой помощника, в отличие от
Кольцова, уже не стал - на всех табака не напасешься. Шамаев остановился
рядом со стулом, но без разрешения не садился.
- Присаживайся... Как дела?
- Как на Марсе. - Смотрящий за карантином сел. - Следы есть, а жизни
никакой. Начальник, мы ж договаривались, чтоб не в кабинете... Братва не
поймет.