"Кен Кизи. Отто кровавый" - читать интересную книгу авторамеряли. Отто сильно удивился, когда в воротах их никто не остановил. А
оказавшись внутри, понял. Да он ночевал в свинарниках почище! Во что бы ни уперся взгляд его - везде царило омерзительное запустение. В переулках кишели крысы. Прилавки торговцев сгнили. Горожане ежились под злобным присмотром стражи. Старые оборванцы и юные беспризорники дрались за мусорные кучи. То есть, не город, а сущая дыра. Как все могло так сильно измениться у него на старой доброй родине всего за несколько месяцев? Ему просто не пришло на ум, что в городишке-то не изменилось ничего, пока он по кущам шибался. Он сам изменился. Он прошагал по ступеням мимо стражи, разинувшей рты, и вступил в свой тронный зал прямо посреди ежедневного правежа. Бичевали солидную компанию распростертых крестьян - "дабы очистить их мерзкие грязные души", как извещали бичеватели, "в честь подготовки апокалиптической фантасмагории, которая покуда еще только грядет!" Старт, вишь ты, отложили малехо, чтобы хорошенько в доме прибраться, по-святому. Сцена прям из Иеронима Босха: бичеватели бичуют... органы завывают... святоши предают анафеме что ни попадя. "Хватит уже!" - орет Отто. - "Как ваш король приказываю вам прекратить! эту! херню! навсегда!" Во как! Попы-председатели все свои королевские мании обоссали при виде Отто и престолонаследника, однако ж пытаются блефовать. А какие у тебя доказательства, что ты и впрямь - наш король? На короля явно не похож - весь оборванный, заросший, будто юродивый, а кроме этого король наш вознесся тут иные показания даст? - нарастает требовательный гомон. "Кто?" "А как же ребенок?" - вздымает вверх недовольного таким поворотом событий младенца Отто. "Как же ребенок?" -вопрошает он еще раз. "Как же ребенок?" И гам стихает на самом подъеме, сбитый витиеватой логикой вопроса этого безумца, - чик, точно косой подрезали. Потому что вот оно лежит - вечное зерно всего этого долгого и запутанного предприятия. "Как же ребенок?" - снова настаивает Отто. "Как же ребенок?" А ребенок плачет. И подымаются с пола распростертые крестьяне. "Как же ребенок?" - подхватывают они этот клич. "Как же ребенок? Как же ребенок?" И попы со стражей и инквизиторами начинают соображать: "Лафа кончилась, лохи восстали - теперь все святые сами за себя!" А мораль этой путаной побрехушки (уж брехни-то в ней больше, чем истины)? Славе нету конца, коль залез на верхушку, а старье мы и сами вычистим. Тут проще трюка пока не нашли: хочешь - бери, а не хочешь -бросай, хочешь - поверь, хочешь - все отрицай, пой тра-ля-ля, пока не стошнит... Я? А че я? Армагеддон на носу. Хи-хи-хо... 1. Парафраз Откр. 20:7: "Когда же окончится тысяча лет, сатана будет освобожден из темницы своей и выйдет обольщать народы..." |
|
|