"Кен Кизи. Демон Максвелла" - читать интересную книгу автора

проходящем времени, а также о том, как здорово будет потом собрать все
фотографии, где будет видно, как мы росли вместе с ней и со всеми коровами,
собаками, утками, гусями, голубями и павлинами, котами, лошадьми, цыплятами
и пчелами, вместе с попугаем Рамиочо, вороном Василием, осликом Дженни и
остальными ребятами.
Фотоаппарат включается, и папа снимает сначала, как мы с Калебом кормим
ее, а потом, как Шерри плетет венок и надевает ей на шею - теперь она
настоящая принцесса Фалина. Потом появляется самосвал Доббса, битком набитый
его детьми и компостом, заказанным мамой.
Мы все едем на мамин огород, и от нас начинает разить как от команды
ассенизаторов. И папа еще снимает, как мы лопатами разгружаем компост. А
потом, как мы стоим с лопатами и метлами на плечах. Потом он снимает куриц,
выстроившихся у изгороди, как для классной фотографии, и еще Стюарта,
который задает жару доббсовскому псу Килрою. А затем ему приходит в голову
закончить пленку съемкой лошадей на дальнем поле.
- Квистон, - говорит он, - запри всех этих собак в сарай, чтобы они не
приставали к олененку.
После того как собаки заперты, мы забираемся в кузов самосвала, который
ни разу не поднимался с тех пор, как Доббс приладил его к машине, и
отправляемся на пастбище. Я, Калеб, все доббсовские дети и Шерри, зажимающая
нос, чтобы не чувствовать запаха. Когда мы проезжаем мимо сада, я вижу, что
она все еще там, где мы ее оставили, - в зарослях горчицы за трактором. Она
стоит с высоко поднятой головой, как настоящая принцесса, в своем венке из
ромашек и васильков.
Лошади при виде такого количества гостей приходят в возбуждение. И папа
снимает, как они со своенравным видом носятся по зеленому ковру. Он снимает
до тех пор, пока у него не кончается пленка, потом убирает фотоаппарат в
чехол и достает ведро с зерном. Несколько раз он встряхивает его, чтобы
лошади поняли, что оно не пустое, а потом направляется к боковым воротам. Он
хочет увести их с главного пастбища, чтобы потом на нем еще можно было
собрать сено. Но лошади идти не желают. Жеребцы Дикий Фырк и Джонни
толкаются и покусывают друг друга. Как пацаны в раздевалке, - говорит папа.
Дикий Фырк - аппалачский жеребец, которого бросили у нас проезжие прошлой
осенью, и он будет принадлежать мне, если я докажу, что могу как следует за
ним ухаживать.
- Его мать - белоглазая кобыла - наблюдает за своим сыном. Смотрит, как
тот отдает дань увлечениям молодости, - говорит Доббс. Потом она
поворачивается и идет к воротам, где папа трясет своим ведром. Дикий Фырк
следует за ней, а за ним - ослик Дженни. Упрямый и близорукий мерин Джонни -
последний. Нам довольно долго приходится за ним носиться, пока мы не
подгоняем его достаточно близко к остальным лошадям. Только тогда он
различает сыплющееся из ведра зерно и переходит на галоп.
Папа говорит, что Джонни напоминает ему старого гордого техасского
рейнджера, который всегда добивается своего и никогда не берет подачек. Но
теперь Джонни постарел и в конце концов таки устремляется к ведру.
Дженни бочком продвигается к зерну, оттесняя всех крупом.
- Как уличная проститутка, - говорит Доббс. Шерри отправляется домой.
Калеб с детьми Доббса носятся в клевере за садовыми змеями. Я возвращаюсь
обратно в кабину, устроившись между Доббсом и папой. У ограды кораля, прямо
рядом с быком Абдуллой стоит Дебоширка Джун в одной ночной рубашке. Оба с