"Диана Кизис. Последний штрих " - читать интересную книгу автора

занимала одежду у Сесил, а Брин просила сделать мне макияж. Каждая из моих
подруг обладала превосходным, ярким вкусом, но вместе эти вкусы плохо
сочетались. Постепенно я перестала волноваться о том, что думают о нас
другие, и всецело отдалась роли лучшей подруги. Я не сомневалась, что со
временем сумею научиться у них особому шарму, перенять красоту Сесил и
сильный характер Брин. Я грелась в лучах их славы, подобно ромашке, которая
любит расти на солнышке рядом с экзотичными цветами.
______________
* Примерно 165 см.
** Приблизительно 54-55 кг.

Моя мама, когда уставала, любила говорить, что она "совсем увяла".
Глядя на свое размытое отражение в больничном окне, я видела, что тоже
увядаю. Не будь все эти годы рядом Сесил, жизнь сложилась бы совсем иначе.
Интересно, как быстро я увяну, если потеряю подругу?
Я купила наименее уродливый букет гвоздик из тех, что имелись в
цветочной лавке: когда приедет Зак, отдам ему цветы - пусть отнесет в палату
Сесил. ("Если они положили ее в палату. Перестань! Не смей даже думать
такое!") Брин и я сидели, ждали и медленно сходили с ума. Время от времени
Брин подходила к сестре и спрашивала, неужели никто не может предоставить
нам информацию. Я старалась не думать о детях, развлекавшихся в игровой -
печальной маленькой комнатушке, в которой валялись разномастные кубики и
головоломки с утерянными деталями. Чего только эти дети не повидали за
дверями палаты! Даже представить страшно.
Я почувствовала, как Брин вскинула голову и посмотрела на дверь. К нам
шагал ее муж, Дэвид. На губах у него играла робкая, неопределенная улыбка.
Забавно; Дэвид Кесслер и Брин встречались два года, прежде чем пожениться
(разумеется, Брин не стала брать его фамилию), и все это время я считала его
снобом и занудой. Но оказалось, что он просто ужасно застенчив.
Неуверенность в себе делала его педантом. Его каштановые волосы всегда были
аккуратно причесаны, футболка и брюки - безукоризненно чисты, словно у
мальчишки, которого собираются снимать для школьного альбома. Дэвид присел
на корточки и взял нас обеих за руки. Я невольно отметила, какие ухоженные у
него ногти.
- Дорогие леди, - сказал он.
- И микробы, - прибавила я, кивнув на раздраженного мужчину, который
сидел слева и жаловался жене, что его уже прививали от гриппа.
Из отделения травматологии вышла врач и спросила:
- Кто здесь Брин Беко?
- Я!
Дэвид, Брин и я резко вскочили, совсем как женщины, которые выныривают
из бассейна в старых фильмах, если прокрутить назад пленку.
Доктор Марчисан, как она представилась, вышла с нами на улицу, Я
удивилась тому, что уже вечер. Из-за этих затемненных окон я потеряла счет
времени. Я укутала шею воротом своего спортивного свитера. Даже теннисные
туфли переобуть я не успела. Брин скрестила на груди руки. Волосы врача были
заплетены в косы, что совсем не вязалось с глубокими морщинами возле глаз.
"Молодежная прическа, - подумала я, поражаясь тому, что каждый день эта
женщина имеет дело с человеческими трагедиями и живет как ни в чем не
бывало. - И старое лицо".