"Диана Кизис. Последний штрих " - читать интересную книгу автора

цветов или плюшевый львенок, сжимавший сердце, на котором было написано:
"Поправляйся скорее, и на волю!" А однажды я решила соригинальничать и
притащила порноплакат.
Наше первое студенческое лето решено было провести в Боулдере. Брин,
Сесил и я перебрались в арендованную квартиру, которая позже стала нашим
постоянным обиталищем, поскольку законный хозяин решил переселиться в
Портленд. Это был дом в викторианском стиле, и располагался он в нескольких
кварталах к северу от университета. Первый этаж принадлежал нам, а наверху
обитал какой-то старшекурсник, показывавшийся крайне редко. У нас были две
спальни, ванная комната, гостиная, маленький дворик и кухня, где мы
завтракали. Сесил, за которую платили родители, жила в отдельной комнате, а
мы с Брин поселились в комнатушке побольше, прямо за кухней. Здание было
старое: липкие косяки, замазанные краской окна и стены, выкрашенные в семь
разных оттенков голубого цвета. Я изо всех сил старалась создать домашний
уют: драила двери, распахивала тяжелые окна, перекрашивай стены. Мне
придавала сил диета, на которую я села месяц тому назад: я завязала с
алкоголем и горстями глотала таблетки для похудания. (Я наивно полагала,
что, если сброшу вес, буду выглядеть, как Сесил. Дохлый номер. Однако стены
я выкрасила очень даже неплохо.) Я обтягивала диванчики, купленные в
магазинах эконом-класса, пестрой тканью; превращала бутылки из-под молока в
вазы.
- Какая прелесть, солнышко! - восклицала Сесил, заметив новые диванные
подушки, сшитые мной из кусочков старых шарфов. Иногда она приносила мне чай
со льдом, когда я работала над новой картиной в сарае, переоборудованном
мной под художественную студню.
- Жаль, что я не умею ни рисовать, ни шить, ∙ вздыхала она, разглядывая
мои кисточки, поломанные линейки, подрамники и соблазнительную кипу новых
полотен, завернутых в целлофан. Когда я рисовала, Сесил обычно сидела на
старом складном стуле и читала какой-нибудь потрепанный любовный роман.
Время от времени она поднимала глаза и спрашивала, как называется эта
техника и какие цвета я сейчас смешиваю. Однажды я удивила Сесил, усадив ее
за чистое полотно на моем настольном мольберте.
- Попробуй, - предложила я.
- А что нужно делать? - спросила она.
Я сказала, что можно начать с такого упражнения: пусть она попробует
нарисовать меня, не глядя на полотно Это избавит от скованности, объяснила
я, и научит видеть все в целом, не отмечая дотошно каждую деталь. Сесил
рисовала целый час и только потом попыталась оценить, что вышло.
- О нет! - воскликнула она. - Ты получилась такая страшная!
Она развернула полотно ко мне. Мой нос занимал добрых пол картины, а
прядки волос свисали по сторонам лица, как змеи.
- Что ж, пожалуй, тебе удалось передать сходство, - заметила я.
Сесил покачала головой и поклялась, что больше никогда не возьмет кисть
в руки. Пусть этим занимаются профессионалы. Уходя, она остановилась в
дверях.
- Ты такая красивая, Джесси, - сказала она. - Да ты, наверное, и сама
знаешь.
Я покраснела.
- Иди-ка ты...
Сес вздохнула.