"Диана Кизис. Последний штрих " - читать интересную книгу автора

позвони мне".
При звуке голоса Тарин мне захотелось швырнуть телефон о стену. Но я
совладала с собой и преспокойно стерла запись. Мне вспомнился совет отца,
как поступать в подобных ситуациях: "Прими к сведению и забудь". Он уже не
один десяток лет использовал такой подход к моей матери - своей бывшей жене.
Я работала в "Золотой клетке" седьмой год. Не раз я вынашивала планы
побега, но они почему-то никогда не воплощались в жизнь. Время текло
незаметно. В один прекрасный день, увидев на праздничном торте надпись
"Джесси-29", я поняла, что к этим годам человек должен уже чего-то достичь.
В общем-то в двадцать пять можно вести себя так же, как и в двадцать один. В
двадцать семь уже слышишь бодрые шуточки: мол, в тридцать лет жизнь только
начинается. Но в двадцать девять понимаешь, что все это ложь, и если ты
по-прежнему работаешь, к примеру, всего лишь продавцом, то люди начинают
бросать на тебя недоуменные взгляды, которые остается только принять к
сведению и забыть. Но тут-то и обнаруживается, что это золотое правило не
всегда срабатывает.
"Ну и что с того?" - утешала я себя. Открыть свое дело, как Тарин, я не
могла. Да, я неплохо разбираюсь в дизайне помещений, но на этом много не
заработаешь. Я и так едва успеваю гасить студенческие кредиты. Что ж,
впереди у меня еще уйма времени.
Тарин Таппинг принадлежала к элите. Она окончила частную школу, где
учились отпрыски аристократических фамилий: Вон дер Паттон, Робидо и все в
таком духе. По слухам, ее предки прибыли в Америку в числе первых
переселенцев на корабле "Мейфлауэр", но готова биться об заклад, что все это
вранье. Она была тоненькой, как золоченый браслет-цепочка; прямые светлые
волосы спускались чуть ниже острых лопаток. Тарин одевалась так, как принято
у лос-анджелесских сливок общества: сшитые на заказ синие джинсы, остроносые
туфли и дорогой полупрозрачный топик, чаще всего шелковый. Прореха между
передними зубами придавала ей сходство с симпатичной белочкой - так мне
показалось на первом собеседовании. Со временем эта дырка между зубами
обретала все более хищные очертания, и вскоре я начала сравнивать Тарин с
гигантским хорьком. Для Тарин лавка служила ярмаркой тщеславия. Мне почти не
поручали стоящей работы - так, разные мелочи, а ничегонеделание еще никому
не приносило славы.
Следующие несколько дней я только и делала, что бегала в больницу и
"принимала к сведению" сообщения Тарин, тон которых становился все более
раздражительным. То ли она не догадывалась, насколько тяжело состояние
Сесил, то ли ей было плевать. Я всегда подозревала, что вместо сердца у нее
вишневая косточка.
Пи-ип.
- Это Тарин. Знаю, ты сейчас переживаешь стресс, но если я не дождусь
от тебя коллажей-настроений до Рождества, произойдет что-то страшное.
Пи-ип.
- Встреча назначена через две недели. Надеюсь, ты не забыла о Лиззи
Биггенз?! Ты должна понимать, что мне просто позарез нужны эти коллажи. Я
сижу на телефоне. Будь добра, перезвони мне в течение часа.
Пи-ип.
- Какого черта, Джесси?!
Пи-ип,
Коллажи-настроения, составленные из образчиков ткани, мазков краски и