"Юрий Кларов. Пять экспонатов из музея уголовного розыска " - читать интересную книгу автора

министерство полиции и ввели в кабинет бывшего председателя якобинского
клуба.
- Мне бы хотелось побеседовать со своим старым другом наедине, - сказал
Фуше, любезно приветствуя Россиньоля. Стража тотчас же удалилась. -
Садитесь, генерал. Прискорбно, что нам привелось встретиться при таких
печальных обстоятельствах, но все равно мне очень приятно вас снова видеть.
Я стал сентиментален, а вы вызываете воспоминания, которые всегда приятны
хотя бы потому, что являются воспоминаниями.
Россиньоль заметил на украшенном бронзой столе министра все тот же
медальон.
- Прекрасная вещь, - сказал Фуше, который неплохо разбирался в
ювелирных изделиях. - Если не ошибаюсь, работа Дюпонта?
- Да.
- Некогда я хотел у него приобрести бюст покойного Марата. Кстати, к
Жан-Полю я всегда относился с глубоким уважением, хотя покойник и был
несколько резковат и нетерпим. Но, насколько я понял, вы решили меня
навестить не для того, чтобы предаваться воспоминаниям?
Выслушав Россиньоля, Фуше улыбнулся.
- Использовать медальон в качестве доказательства? Да, выдумка не из
удачных. Ведь историю медальона знаете не только вы. К сожалению, в моем
министерстве пока еще слишком много дилетантов. Увы, но это так. Можете не
сомневаться, что ваша критика будет учтена, а виновные мною наказаны. Я не
потерплю таких грубых методов в полицейской работе. Но боюсь, что в вашей
судьбе это никакой существенной роли не сыграет...
- Вы считаете меня виновным в покушении?
- Разве я произвожу впечатление дурака? - вопросом на вопрос ответил
Фуше.
- Тогда в чем же дело?
- В том, что вам необходимо было своевременно покинуть Францию.
Россиньоль пожал плечами.
- Вы, надеюсь, не будете отрицать, что являетесь якобинцем?
- Я всегда был якобинцем.
- То, что вы им были, не беда. Беда в том, что вы им остались, - почти
благожелательно сказал Фуше. Он взял в руки медальон и прочел вслух
выгравированные на нем слова Марата: - "Свобода должна существовать только
для друзей отечества, железо и казни - для врагов". Очень хорошо сказано, -
кивнул головой Фуше. - У Жан-Поля было золотое перо. Но времена меняются. И
первый консул считает, а у меня нет никакого желания с ним спорить, что
друзьями отечества являются лишь друзья генерала Бонапарта. А ведь вы себя к
их числу не относите, не правда ли?
- Нет, я не отношу себя к друзьям первого консула, - подтвердил
Россиньоль.
- Тогда для вас остаются лишь железо и казни...
- Даже если я не принимал участия в покушении?
- А какое это имеет значение? Если вы не принимали участия в этом
заговоре, то вы, по всей вероятности, будете участвовать в следующем. Не
лучше ли вас избавить от искушения? Я очень сожалею, генерал, но не уверен,
что смогу чем-либо помочь вам. Впрочем, я подумаю.
...Спустя две недели, когда Россиньоля отправляли в ссылку на
Сейшельские острова, его навестил в тюрьме полицейский чиновник.