"Юрий Кларов. Пять экспонатов из музея уголовного розыска " - читать интересную книгу автора

- Господин министр поручил мне вручить вам этот медальон и сказать,
что, к его глубочайшему сожалению, это единственный подарок, который он
может вам сделать.
Что ж, Фуше проявил если не благородство, то внимание. На большее
Россиньоль и не рассчитывал. Он вложил в ньеллу переданный ему накануне
Альбертиной Марат красный мешочек и повесил медальон себе на шею.
А на следующий день отплывающий из Марселя бриг "Святая Женевьева"
навсегда увез мятежного генерала из Франции...
- Теперь, насколько я понимаю, нам с вами предстоит путешествие на
Сейшельские острова? - предположил я.
Василий Петрович отрицательно покачал головой.
- Не угадали. Но мы действительно покинем Францию.
- И куда же мы отправимся?
- В Россию, в Царское Село.
- С того дня, как генерал Россиньоль оказался на борту "Святой
Женевьевы", прошло семнадцать лет, - сказал после паузы Василий Петрович. -
За эти годы, как вы знаете, в мире произошло много больших и малых событий.
Но казалось, что они даже краем не коснулись Царского Села. Здесь всё было
по-прежнему. Ни в чём не изменился облик выстроенного еще при Елизавете и
расширенного в царствование Екатерины II Большого дворца и старинного парка.
Но нас интересует дальнейшая судьба этого медальона, который давно уже
покинул Сейшельские острова. Поэтому направимся в ту часть Царского Села,
которая почему-то получила название Софии. Здесь неподалеку от Гостиного
двора стоит дом с мезонином. В нем живет со своей семьей (жена и дочка,
старшая дочь уже замужем) преподаватель французской словесности и
грамматики, профессор Царскосельского лицея Давид Иванович де Будри, или,
как его называет за глаза камердинер Севастьян, Давид Не Мудри.
Давид Иванович - обрусевший француз. Он, как и положено подданному
русского императора, монархист и примерный чиновник с образцовым послужным
списком.
Давид Иванович, предупредительный и добродушный по характеру, охотно
предоставляет возможность пользоваться своей библиотекой каждому желающему.
Но один шкаф здесь постоянно закрыт на ключ. Между тем литература, которая в
нем хранится, представляет значительный интерес хотя бы потому, что она
никак не согласуется с тем Давидом Ивановичем, которого все так хорошо
знают. Полки этого шкафа заставлены произведениями времен французской
революции. А на самой нижней полке лежат завернутые в пергаментную бумагу
комплекты газеты Жан-Поля Марата "Друг народа" и революционные памфлеты
самого Давида Ивановича...
Нет, Давид Иванович никогда не унижался до того, чтобы скрывать своё
прошлое. В глубине души он даже гордился им. Но стоит ли его афишировать?
Прошлое - часть настоящего. А он как-никак чиновник. Кто знает, как отнесся
бы к этой полке директор Царскосельского лицея?
К счастью, директор лицея даже не подозревает о более чем странном
увлечении добродушного старика француза.
Но воспользуемся отсутствием Севастьяна, который сопровождает мадам де
Будри, уехавшую сегодня вместе со своей младшей дочерью в Петербург, и без
спроса заглянем в маленькую голубую гостиную, обклеенную бархатными с
начесом шпалерами, как в то время называли обои.
Давид Иванович на этот раз не один. Он уже около часа беседует с