"Юрий Кларов. Арестант пятой камеры" - читать интересную книгу автора

до конца, отпустил извозчика и, закинув за плечи вещевой мешок, свернул за
угол.
Со стороны могло показаться, что анненковец куда-то торопится. Но в
действительности Стрижак-Васильев еще толком не знал, куда он пойдет...
Он располагал пятью явочными адресами, но все пять попали в Сиббюро еще
в сентябре. За это время надежные конспиративные квартиры вполне могли
превратиться в столь же надежные ловушки новониколаевской контрразведки.
Имея опыт работы в тылу Колчака, он достаточно трезво оценивал обстановку и
возможности управления государственной охраны. С конца 1918 года из-за
провалов неоднократно менялись составы всех без исключения подпольных
комитетов Урала и Сибири. В том же Новониколаевске весной 19-го прошли
массовые аресты, которые повторились летом. А в августе и сентябре
контрразведка нанесла удар не только по городской организации, но и по
польским революционным группам в войсках гарнизона. Такие группы,
объединенные единым подпольным Центром, действовали во Втором и Четвертом
польских пехотных полках, в уланских эскадронах и автоколонне. Сиббюро и
Новосибирский подпольный комитет при подготовке вооруженного восстания
возлагали на них большие надежды...
Итак, пять адресов. Пять возможностей связаться с подпольем и столько
же - оказаться в контрразведке...
Какой же из пяти наиболее надежный? Ошибка здесь означала не только
смерть, но и невыполнение задания, которому Бюро придавало важное значение.
Поэтому возможность ошибки должна быть сведена к нулю.
Решение, как это нередко с ним бывало, пришло внезапно, словно
подсказанное кем-то со стороны. Из пяти возможных вариантов он выбрал
шестой...
Рассказывая о провалах в Новониколаевске, связной Сиббюро (доставленные
им явки и получил Стрижак-Васильев) упомянул о раскрытой колчаковцами
конспиративной квартире в доме № 42 по Енисейской улице, где был арестован
приехавший из Иркутска товарищ. Раскрытая конспиративная квартира,
разумеется, не числилась в списке Сиббюро, но зато она теперь не значилась и
в Новосибирском отделении контрразведки - это уж наверняка... Да, шестой
вариант, только так. В 1906 году в Москве Стрижак-Васильев почти месяц
пользовался подобной квартирой, скрываясь от ареста, и вопреки опасениям
товарищей она оказалась самой надежной в городе. Шаблонность мышления
сотрудников жандармского управления гарантировала ему тогда полную
безопасность. Филеры не испытывали к дому никакого интереса: ведь
конспиративная квартира была давно раскрыта.
Поэтому в доме № 42 по Енисейской улице даже в случае неудачи ему почти
ничто не угрожало, а расчет на то, что новониколаевские подпольщики в
отличие от агентов контрразведки мыслят не шаблонно, мог оправдаться... И он
оправдался: вычеркнутая из списка конспиративная квартира по-прежнему
служила большевистскому подполью...
Правда, Стрижак-Васильев убедился в правильности своего предположения
не сразу, а лишь через два дня (ночевал он в комнате, которую снимала жена
коменданта станции. Не дождавшись вестей от мужа, она благоразумно уехала в
Хабаровск неделю назад). Эти два дня нежданного посетителя "водили на
поводке", проверяя, не подослан ли он контрразведкой и не установлено ли за
квартирой тайное наблюдение. Проверка наверняка бы затянулась, если бы
Стрижак-Васильев не форсировал событий. Он сразу понял, что за ним следят.