"Жерар Клейн. Планета с семью масками" - читать интересную книгу автора

неизвестных джунглей. Может быть, между ним и жителями Города Семи Врат
вообще не было ничего общего? Он не был, как они, рожден за этими вратами,
не смотрел постоянно на пустыню, на красные песчаные бури и едва
различимое огромное высохшее море, пламенеющее от жары далеко на западе,
на эти слои микроскопической пыли, перемешанной с рассеянными повсюду
острыми кристаллами.
Он вырос в несовершенном, суровом мире. Он осознавал свою силу и
твердость и в то же время чуждость чувств внешнему миру, свое варварство.
Он были дикой скалой, бурным горным потоком, которым сверкающий мрамор и
спокойные воды равнинной реки так же неведомы, как и гонимый ветром песок;
человеком с Земли, одним из тех, кто нигде не задерживается, вечным
странником.
Он провел в путешествиях всю свою жизнь. Ему нравилось шататься меж
мирами, хотелось стать дразнящей легендой, пользоваться дурной славой,
возбуждать любопытство, приветствовать порты величественным жестом
прибывшего издалека путешественника. Да, такое общение с космосом
доставляло ему удовольствие, даже тогда, когда он чуть не потерялся на
Таре, и даже в те жуткие дни, которые он провел в одиночестве под низким
небом, вляпавшись в мусоросборник, который оказался на его пути в звездный
порт. Но здесь?
Здесь он чувствовал преграду, отделяющую его от этого мира, от его
сущности. Это ощущение он не мог описать, не мог высказать, оно маячило
перед его взором, словно размытая дымка.
Он поднял голову и посмотрел на семь лун в небе. Они образовали над
планетой ореол света. Каждая луна испускала прозрачный луч, изливала
сверкающие яркие краски. Над каждыми вратами своя луна: рубиновая,
серебристая, золотая, смарагдовая и еще одна, жемчуг...
Жемчужная луна... Бледная звезда, блеклый язычок пламени в ночи,
зловеще прищуренный глаз.
Он отвел взгляд от лун и посмотрел на строения, которые заполняли
город, и медленно побрел дальше. Внезапно он заметил, что попал в
окружение громадин, которые высились перед ним как скалы среди волн,
неистово вздымающихся вверх, покрытых клочьями взлетающей пены. Они были
похожи на мыльные пузыри, лопающиеся от дуновения ветерка.
Он брел сквозь ряды деревьев, видел башни цитадели, через стеклянные
купола которых семь застывших на темном небе лун казались размазанными. За
окнами метались маски, призрачные накидки, словно летучие
бабочки-однодневки, порхали по винтовым лестницам, то тут, то там
раскрывались хрустальные чашечки странных растений-минералов.
Все выглядело нереальным. Ночь была прозрачной. Сверкали планета и
луны на небе, сверкали семь врат, в звуках древнего языка слышался звон
металла, тускло отливал жемчуг, застывшая и превратившаяся за много
столетий в камень плоть... а он, Стелло, был безнадежно жив. Он чувствовал
кровь, бьющуюся в его жилах, тепло и твердость мускулов под кожей. Он
провел ладонью по огрубевшему от ветра и солнца лицу, на котором были
следы долгих путешествий в космосе, и щетина едва заметной бороды,
которая, повинуясь неудержимому течению жизни, значительно выросла под его
пальцами.
Что скрывалось за этими масками? Холодное, идеальное совершенство?
Формы из песка и грязи, на которых нежелательно было задерживаться