"Жерар Клейн. Самые уважаемые профессии Земли... (Сборник "Хронос")" - читать интересную книгу автора

разрешите собираться у вас в доме?
- Это опасно?
- Опасно, - признался Метро.
- А как они организованы?
Метро с удивлением поглядел на него:
- Понятия не имею. Стараюсь знать как можно меньше. Я отдаю им свои...
находки и больше ничем не занимаюсь.
- Сеть, - обронил старик.
Теперь он смотрел в пустоту. Метро показалось, что старик избегает его
взгляда. Наконец Варин решился.
- Можете приходить столько, сколько хотите, - произнес он. - Можете
переснимать любые издания. Я буду запрашивать их для вас. Я стану одним из
вас.
Он повел подбородком в сторону Метро и вдруг стал подобием благородных
старцев, что издревле вставали на защиту идеи.
- Свобода, - промолвил он.
Он смаковал это слово, как вишню в коньяке, и Метро показалось, что он
даже выплюнет косточку.
- Свобода, - повторил старик. Его руки лепили в воздухе воображаемое
чудо. - Свобода - вещь тяжкая. Каждая книга, каждая библиотека имеет свой
собственный вес свободы. Каждый экран, каждая антенна, каждый провод,
напротив, связывает вас и заковывает в цепи. Они, конечно, нужны. Но мы не
должны от них зависеть.
Он почти рыдал.
- Знаете ли вы, господин Корнель, на что способны некоторые люди ради
того, чтобы прочитать книгу? Терзал ли вас, господин Корнель, голод
знания?
Плечи Метро ссутулились. Он проглотил слюну и глянул на часы.
- Мне пора, - смущенно сказал он.
Он помедлил, но встал.
- Благодарю вас. Я приду снова.
И бросил прощальный взгляд на книги.
- Вам лучше выйти через заднюю дверь, - предупредил старик.
Метро последовал за ним. Когда дверь распахнулась в ночь, он увидел,
что ему надо пробежать двадцать шагов, чтобы укрыться в тени гигантских
зданий. Каждое километр в длину, столько же в высоту, и столько же в
ширину. Миллиард кубических метров. Миллион обитателей. Без единой книги,
настоящей книги. Метро пожал протянутую руку и исчез в темноте.
Старик закрыл дверь и прислушался: шум шагов слабел и вскоре затих
вовсе. Он запер дверь на двойной оборот ключа, потом вернулся в
библиотеку. Он перестал волочить ноги. Но запястья его дрожали. Дрожь
усилилась, охватила руки, затем тело, потом пошла на убыль. Но запястья
продолжали дрожать, пока он набирал номер.
- Алло, - сказал он.
На экране возник человек в форме. Лицо его было не выразительнее дна
фарфоровой чашки.
- Он только что вышел, - пробормотал старик. - Он ни о чем не
догадывается. У него есть камера и магнитофон. Он записал "Рассуждение о
методе..." Декарта. И наверняка передаст книгу сегодня же вечером. Лучше
его арестовать сразу.