"Василий Степанович Клепов. Четверо из России ("Четверо из России" #2) " - читать интересную книгу автора

только потянул удочку, чтобы уходить с реки, как у меня что-то забилось на
леске. Налим! Ура! Большой налим весом в полкилограмма!
Мы подошли к Дубленой Коже. Он, бедняга, спал до того крепко, что едва
удалось разбудить его. У Дубленой Кожи на кукане, оказались четыре плотвички
да два небольших налима...
- Эх, картошечки бы сюда! - со вздохом проговорила Белка, кладя
очищенную рыбу в котелок.
- А я знаю, где можно взять картошку...
Не успел я ответить, как Димка растворился в темноте.
Через полчаса, показавшиеся нам вечностью, - мы боялись, что Димку
схватят, - он вернулся и выложил из своих карманов полкотелка картошки.
Хорошо поужинав, мы уснули там, где сидели. А на утро пораньше, когда
еще только-только различались клубы дыма над Косьцяном, двинулись в путь.
Река продолжала жить своей жизнью. В голубой выси курлыкали журавли,
отправляясь, подобно нам, в далекий путь. Белые бабочки то и дело пересекали
реку. У отмелей что есть силы верещали кулики. Иногда над головой
поднималась скола и летела, высматривая добычу.
Река делалась все оживленнее. Носились взад и вперед катера и моторные
лодки, и при виде каждой сердца наши замирали. Но никому не было дела до
каких-то мальчишек. Мы миновали ответвившийся влево приток и вскоре увидели,
что через реку проходит мост. Это и был, наверно, автодорожный мост. По нему
нескончаемой вереницей шли автомашины, и единственный полицейский еле
успевал пропускать их. Мы въехали под мост и, подгоняемые страхом, быстро
удалились от него.
Вечерело. Солнце закатывалось, и в его последних лучах сверкали рыжие
волосы Белки. Она сидела на корме, как богиня, и вокруг ее головы вспыхивал
нимб.
- Где мы будем ночевать? - оглядывала Белка голые берега.
- Надо еще миновать железнодорожный мост, - сказал я, помня слова
Отто. - А там должна быть охрана... Придется подождать сумерек.
Вскоре мы увидели, что река входит в небольшой городок. За ним виднелся
мост, изогнутый в виде двух кошек, приготовившихся драться.
- Давай, Димка, грести тише. Пусть немного стемнеет...
Город притаился. Не было видно ни огонька, лишь изредка вспыхивали
прямоугольники света - кто-то входил или выходил из дверей. Мы положили
весла, и нашу лодку чуть покачивало течением. Изредка слышался лай собак. На
берегу какая-то женщина крикнула по-немецки:
- Марта, ты не дашь мне немного соли?
Потом все стихло. Возник ещё один прямоугольник света, и тот же голос
проговорил:
- Спасибо, Марта... А то завтра я пойду раным-рано...
На нас надвигалась черная громадина моста, мы видели - с края его под
мерцающим синим огоньком стоял часовой. Он вглядывался в ночную темь и
прислушивался. Прямо под часовым два синих фонарика едва освещали гладь
реки. Откуда-то издалека до нас донесся еле слышный шум самолетов. Он
приближался. Мы видели, как беспокойно метался часовой. Подбежав к
телефонному аппарату, он что-то начал говорить. Вдруг, наверное, заметив
нашу лодку, крикнул:
- Хальт!
В это время рев самолетов сделался невыносимым, и над мостом