"Василий Степанович Клепов. Четверо из России ("Четверо из России" #2) " - читать интересную книгу автора

- Лева, - тихо окликнула Белка.
Мальчик даже не моргнул. Уперся куда-то взглядом и так смотрел перед
собой. Верно, видел смерть.
- Левка! - потряс я его за руку.
Он едва-едва повернул ко мне глаза.
- Все, Вася! Кончено!.. - прошелестели Левкины неслушающиеся губы.
Я сам закрыл ему глаза. Левка, наш Федор Большое Ухо, улыбался! Тихая и
покорная, не свойственная Льву Гомзину, улыбка так и осталась на лице...
Что греха таить, и дали мы реву! Белка упала на труп (ох, как страшно
произносить это слово!), плечики ее подергивались, Димка отвернулся и
всхлипывал. А я плакал, не стесняясь.
Вы представляете, что значило для нас потерять товарища?
Мы с Левкой вместе росли, я привык делиться с ним каждой новостью, и не
было у меня такой мысли, чтобы я не считал ее нашей, коллективной. А когда к
нам в город нагрянули фашисты, мы с Левкой слились как бы воедино. И все,
что он ни делал, как бы делал я, а все, что делал я, вместе со мной делал и
он. Убежав от Фогелей, я нес его на носилках и готов был нести хоть вечно...
А вот сейчас руки мои свободны, и это тяжелее всего на свете!
Я оглянулся. Метрах в четырехстах от нас был высокий холм. Мы понесли
Левку туда.
На холме кто-то брал песок и выкопал ямку метровой глубины. Мы положили
в нее Левку. Белка накрыла труп мешком от носилок, и мы стали сыпать в яму
песок. Димка поставил на могилу четырехугольный брусок от носилок. На нем
надо было укрепить звезду, но ее не из чего было сделать. Я просто написал
на дощечке следующие слова:

Здесь похоронен русский мальчик,
Лева Гомзин,
Тринадцати с половиной лет,
которого затравили собаками
проклятые Фогели


СМЕРТЬ НЕМЕЦКИМ ЗАХВАТЧИКАМ!

Мы укрепили на бруске эту дощечку и стояли перед могилой, не смея
двинуться дальше.
- Смотрите! - шепнул вдруг Димка.
От города двигались двое полицейских. Вместе с ними шел, прихрамывая,
военный, в нем мы узнали человека, который должен возвращать людям
здоровье...
Мы пожелали доктору Зайделю всех чертей и пустились бежать к лесу.

ПОЛЬСКИЙ МСТИТЕЛЬ

Я был бы идиотом, если бы захотел дать тебе
уразуметь степень потрясения, уничтожившего меня до
полного поражения мысли.
А. Грин. "Путь"