"Василий Степанович Клепов. Четверо из России ("Четверо из России" #2) " - читать интересную книгу автора

в щель, нюхал воздух.
- Он по-русски не понимает, - засмеялся я.
- А что? - оживился Левка. - Правда! - и начал подзывать собаку
по-немецки: - Тир, коммт хер!*
______________
* - Тир, иди сюда! (нем.)

И, представьте, собака моментально переместила свой нос туда, откуда
звал ее Левка.
- Тир, Тир, бист ду гутес, ейн шоне Тир!* - продолжал приговаривать
сладким голосом Левка и, просунув в щель пальцы, почесывал собачью голову. -
Эх, нет ничего вкусненького! А то бы уже сегодня овчарка была моя.
______________
* - Тир, ты хороший, ты прекрасный! (нем.)

- Вкусненького я и сам бы съел, - проговорил Димка.
Да, мы страшно хотели есть и пить. Поштудировав немного немецкий язык,
решили лечь спать. Все-таки когда спишь, не так чувствуешь голод. Но и
спалось плохо. Я забывался на минуту, но сразу же начинались какие-то
странные сны. То я шел по горячей солнечной степи и находил бутылку с водой,
а когда хотел напиться, из бутылки вырывался столб черного дыма. То вдруг
видел во сне, что сплю, а девчонка, которая раздавала нам хлеб, толкает меня
в бок: "Проснись, проснись" - и протягивает Левкин кусок хлеба.
Я проснулся, чтобы оттолкнуть хлеб, и увидел, что это Левка тормошит
меня:
- Проснись... Что ты кричишь?
Потом во дворе снова стучали те самые копыта, что я слышал прошлый раз
во сне. Я попросил Димку нагнуться, взобрался к нему на спину и стал
наблюдать, что там происходит, у дома.
Я не видел солнца. Судя по сумеркам, которые сгущались во дворе, было
уже поздно. Поляки возвращались с работы. В хлевах слышалось мычание коров.
Женщины, видимо, загоняли скотину на ночь под крышу.
Как и утром, звенел колокол. Поляки быстро окружили стол и стали
хватать алюминиевые ложки. Появилась девчонка с двумя ведрами кофе и убежала
снова в дом.
Открылась и наша дверь. Камелькранц выпустил нас на несколько минут,
велел вымыть руки и, издеваясь, коснулся ладонью своей щеки:
- А теперь идите "бай-бай"!
- Вот сволочь! - прошипел Левка.
Не думаю, что горбун понял эти слова, но вдруг с остервенением
набросился на Левку, сбил с ног и начал топтать сапогами.
Димка оттолкнул управляющего и стал, сжав кулаки, между ним и Левкой.
- Только посмей!
Поляки перестали есть и, повернувшись к нам, смотрели во все глаза.
Груня стояла у столба с побледневшим лицом, и я думал, что она вот-вот
вскрикнет от ужаса. Отто, выпрямившись во весь рост, глядел на эту сцену и
смеялся.
- Не смейте бить, мальчика! - крикнул по-немецки один из поляков.
Все пленные начали что-то выкрикивать на своем языке, медленно шагая к
Камелькранцу. И горбатый не решился ударить Димку. Он только погрозил нам