"Василий Степанович Клепов. Четверо из России ("Четверо из России" #2) " - читать интересную книгу автора

позапрошлой осенью.
"Все оставили, как было, - подумал я, усмехнувшись про себя. - На карте
осталось, как было, а на фронте уже по-другому..."
В дверь вошел высокий, тощий лейтенант и, щелкнув каблуками, доложил
сидевшему за столом:
- Поляки здесь, господин капитан... Прикажите ввести?
- Обождите... Присаживайтесь к столу, Клюге... Допросим сначала
этого, - кивнул немец на меня.
"Чего они хотят?" - думал я, а у самого по спине побежали мурашки.
Конечно, я уже знал, что значит разговор с гестаповцами. Не то чтобы я
испугался их... Я боялся одного: как бы не выдать какой-нибудь тайны, если
меня начнут допрашивать под пытками. Я вспомнил нашу пионерскую клятву,
которую мы читали совсем недавно, и почти успокоился.
- Трусите, молодой человек? - усмехнулся гестаповец, вытирая о платок
пенсне.
- А что мне трусить? - спокойно проговорил я. - Я не сделал ничего
такого, чтобы вас бояться...
- О, любопытно! рассмеялся капитан, обнажая в улыбке два золотых
зуба. - Ты, верно, думаешь, что мы не знаем, какой ты фрукт?
К моему удивлению, гестаповец начал говорить о том, что я устроил в
поле митинг, на котором докладывал о победах Красной Армян и агитировал
против немцев. Только тут я подумал, что, пожалуй, и в самом деле, встреча с
батраками в поле походила на митинг, и даже обрадовался: узнали бы в
Острогорске, чем я занимаюсь в фашистском тылу!
- Ты думаешь, у нас можно митинговать, как в России? - язвительно
спрашивал капитан. - Ты очень ошибаешься!
- Ни в чем не ошибаюсь, - отвечал я, удивляясь своему спокойствию. -
Вот вы действительно ошибаетесь.
- Это как понимать?
- Митинга я не устраивал... Митинга вообще не было...
- А что было? - впился в меня маленькими голубыми глазками Клюге.
- Ничего особенного, - сказал я, решив корчить из себя дурачка. -
Просто меня спросили, откуда мы, я ответил, что из России. Потом мне
задавали разные вопросы и я отвечал. Вот и все.
- Какие были другие вопросы? - спросили враз оба гестаповца.
- Вопросы? - я сделал вид, что вспоминаю, а сам думал, что немцы,
видно, уже знают о событиях в поле. Я решил, что будет лучше, если я
прикинусь искренним и сказал: - Вопросы были такие...
Моя откровенность подействовала. Капитан кивал мне, но Клюге хмурился и
неодобрительно посматривал на своего начальника. Не успел я замолчать, как
лейтенант опять вонзил в меня маленькие глазки.
- Кто задавал вопросы?
- Не знаю, - пожал я плечами. - Я вообще здесь пока никого не знаю...
- А можешь узнать, если мы тебе их покажем?
- Не знаю. Можно попробовать.
Клюге вышел в коридор, и я понял, что сейчас начнется самое главное.
Они требуют от меня, чтобы я указал тех, кто с таким восторгом слушал мои
слова о нашей Родине и Москве. Но, нет, я не буду доносчиком! Даже под
пытками я не узнаю ни одного из поляков!
Первым ввели Зарембу.