"Василий Степанович Клепов. Четверо из России ("Четверо из России" #2) " - читать интересную книгу автора

[Image007]


Мы подняли носилки и заспешили вниз по склону. Поперек пути пролегала
небольшая тропинка. Я посмотрел в обе стороны и обнаружил, что недалеко
пасется известная мне буланая лошадка под седлом.
Черт возьми, сразу и напоролись на полицейского!
Я оставил Белку сидеть около носилок под кустом орешника, а сам
отправился выяснить, где полицейский. Недалеко от коня я увидел разостланную
газету (у меня и до сих пор перед глазами готический шрифт: "Фелькишер
Беобахтер") с остатками еды и выпитой бутылкой шнапса. Хозяин лежал рядом,
перевернувшись вверх животом, и спал.
Да, это был тот самый Думмкопф, который прочитал у меня записку Марты
Фогель!
Я осторожно подошел ближе, чтобы убедиться, крепко ли спит Думмкопф. От
него, как из винного погреба, разило спиртом. Седые усы колыхались от
дыхания, а от нижней губы тянулась струйка слюны.
Где-то далеко послышался крик сойки. Я отбежал подальше от спящего и
ответил таким же криком. Димка поспешил ко мне. Узнав о сержанте, он
улыбнулся:
- Ты еще не ездил на полицейских лошадях? Давай уведем ее. Все-таки с
лошадью будет легче...
Мы живо взгромоздили на коня Левку, потом, чтобы его поддерживать,
Белку и потихоньку, так, чтобы не проснулся Думмкопф, зашли за высокую стену
кустарника и снова стали спускаться вниз. Я предполагал, что внизу будет
река, но, к сожалению, мы угодили в болото. Копыта буланого стали вязнуть, и
мы поневоле тащились медленно. Прежде чем ступить, надо было оглядеться,
чтобы не провалиться в трясину.
Вдалеке послышался лай собаки, резкий и гулкий, какой бывает только у
овчарки.
- Уже гонятся, - сказал Димка и крепче натянул повод.
Я стал подхлестывать коня. Он проваливался по колено то передними, то
задними ногами, и я запомнил, как наш Лев Николаевич Толстой, рассказывая о
последней схватке Хаджи Мурата с казаками, писал, что его лошадь вытаскивала
из трясины ноги со звуком, какой бывает, когда вынимают пробку. Вот точно
так хлопали пробки под ногами нашего буланого; даже все пузо у него
покрылось черными ошметками грязи.
- Ё! - вспомнив, как понукал своих лошадей Камелькранц, кричал я. - Ё!
Скоро конь застрял в болоте всеми четырьмя ногами и, как я ни хлестал
его, как Димка ни тянул за повод, все глубже погружался в трясину. Белка
спрыгнула с буланого, мы с Димкой сняли с него и Левку, и вот тут наш
буланый закричал, именно закричал пронзительным предсмертным ржанием, от
которого мороз подирал по коже.
- Бедная коняшка! - нагнулась Белка к голове лошади. - Ой, ребята, она
плачет...
Но надо было бежать. Собачий лай слышался уже явственно. Мы уложили
Левку на носилки и отправились дальше: я - впереди, Димка - сзади.
- Быстрей, быстрей, Васька! - торопил меня Димка. - Я уже видел сейчас,