"Елена Клещенко. Наследники Фауста" - читать интересную книгу автора

таких случаях. Это я-то - "фройлейн"?! В выцветшем платьице с залатанным
подолом, в чепце без лент и складок, посеревшем от стирки, с красными худыми
руками... Видно, совсем нищей гляжусь, спасибо благодетельнице, что всякая
сволочь почитает меня легкой добычей!
- Я не барышня, и могу дойти без провожатых.
Следующие его слова ударили меня как громом.
- Будь я трижды проклят, тот же голос! А похожа - на отца.
Я остановилась и обернулась. Незнакомец глядел на меня, улыбаясь как-то
сразу трогательно и мерзко. Будто он лгал, но хотел бы сказать и правду.
Будто я нравилась ему, и все же он умышлял против меня... Или так казалось
из-за его внешности, столь безобразной, что и улыбка была нехороша?
- Мой отец? Что вы знаете о нем?
- Если вы - девица Мария, которую двадцать три года назад взяла на
воспитание почтенная Лизбет Хондорф, то я знаю о ваших родителях больше, чем
кто-либо другой в этом мире.
С этими словами он подошел ко мне совсем близко, так что я уловила
исходящий от него запах мускусных духов и еще какой-то мерзости. Я не стала
пятиться и взглянула ему в лицо (для чего мне пришлось задрать голову, как
если бы я смотрела на колокольню). Мой взгляд не заставил его отступить на
приличное расстояние. Его влажные карие глаза были, что называется,
бесстыжие, равно как и ухмылка широкого рта. Смуглый и темноволосый, он
походил на испанца либо итальянца, но говорил совершенно чисто, более того -
как человек образованный. Теперь я заметила, что рукав его гранатовой куртки
перехвачен черным бантом.
- И я готов рассказать все, что знаю. Может быть, милая Мари согласится
проследовать со мной в мое скромное обиталище?
Нет, как я ни была поражена, разум не вовсе мне изменил. Не таковы
должны быть слова и поступки друга, который приносит сироте весточку от
родителей. Либо посланец избран весьма неудачно, либо, что вероятнее, - все
ложь от начала до конца, он слышал от кого-то, что я безродная, и подумал о
надежде, которая всегда жива в сердце безродного...
- Говорите здесь, или я уйду.
- Дочка Иоганна. - Он снова расплылся в улыбке. Тянет время, не знает,
что соврать, подумала я и шагнула в сторону, желая обойти его.
- Постой, - он схватил меня за запястье.
Я бы освободилась без труда и, пожалуй, разбила бы ему нос, и без того
кривой, - драться я выучилась еще в детстве, а злость выжгла страх - но он
разжал пальцы в тот же миг, как я рванула руку, - и я ударила саму себя.
- Ты можешь разбить мне лицо, - заговорил он прежде, чем я опомнилась
от неудачи, - можешь убежать. Но я должен сказать тебе, что никто, кроме
меня, не поведает тебе, какого ты рода, ибо в обстоятельствах твоего
появления на свет больше необычного, чем ты можешь себе представить. Даже
поучившись у доктора Майера и освоив иные премудрости, нежели подметание
полов...
Кровь бросилась мне в голову. Я ждала этого с тех пор, как впервые
отдала благодетельнице заработанные деньги, и заготовила слова, которые
скажу, если это вдруг случится, если кто-нибудь пронюхает... Но я не успела
ничего сказать. Он снова шагнул ко мне, и по тому, как поспешно он
переступил с левой ноги на правую, я поняла, что мой собеседник хром. И тут
же, словно ларчик в памяти открылся, я вспомнила запах, который пробивался