"Михаил Клименко. Ледяной телескоп (Авт.сб. "Ледяной телескоп")" - читать интересную книгу автора

исчерченный лист в портфель, доставал чистый и, покусывая губы, продолжал
в том же духе. Далеко за городом, когда мы повернули так, что солнце стало
бить нам прямо в глаза, я обратил внимание на нездоровую серость лица
Станислава Кобальского. Седоватая щетина на его подбородке была не то
клоками выстрижена, не то торопливо, неряшливо выбрита. А уши!.. На это я
мельком обратил внимание еще рано утром. Но тогда они не были так
изъедены, как сейчас.
Когда отъехали от города, я как можно спокойнее сказал:
- А знаете что, Кобальский. В сарае под черепками я нашел чью-то
одежду. Полный комплект.
- Ну и что? - фыркнул он.
- Ничего. Это ваша одежда. Я вас видал в ней не один раз.
- Не знаю, не знаю!.. Ерунда всякая! Это зачем же я, интересно, стану
прятать свою одежду в вашем сарае? Глупо ведь! И знаете, что я вам скажу.
Со своим дядей и разбирайтесь, откуда в вашем сарае взялся полный комплект
моей или чьей-то там одежды. Странные вы какие-то оба. То по голове
молотком, то черепки, то одежда!.. Не шумели бы вы лучше. А то все
виноватых где-то ищете...
Я замолчал. Ну и дядя: сказать мне было нечего.
Наконец свернули с дороги и через полчаса остановились неподалеку от
глиняного холма, прямо под высоковольтной передачей. Отцепили тележку,
сняли футляр и извлекли из него голубого стекла зеркало площадью около
трех квадратных метров и такую же большую дымчатую линзу, закованную во
внушительным, изящно выполненный металлический обруч. Эту линзу установили
прямо под проводами, там, где был наибольший провис. С боков закрепили ее
двумя наклонными штативами. Метрах в семидесяти от линзы таким же образом
установили зеркало - как оказалось, состоявшее из двух половин, -
установили так, чтоб солнечные лучи, отражаясь от синей поверхности правой
половины, падали прямо в линзу. Таким образом, глиняный холм, линза и
зеркало находились на одном луче зрения. Несколько в стороне от этой
оптической оси Кобальский на торец поставил призму. Гоняя меня с
трехметровой линейкой, он при помощи теодолита все тщательно выверил, а
затем рядом с линзой установил два эмалированных ящика. Это были какие-то
преобразователи. Отходящие от них нетолстые изолированные провода он при
помощи грузиков набросил на два провода высоковольтной электропередачи -
по одному на каждый. Я только удивлялся, как его при этой манипуляции не
убило. Толстые провода от преобразователей он подключил к двум гнездам в
обруче линзы, расположенным на краях ее горизонтального диаметра. Видно
было, что преобразователи (выпрямители переменного тока, сообразил я) и
шедшие от них провода с увесистыми, туго пружинящими медными штырями, -
предельно простые, самодельные приспособления, изготовленные, может быть,
самим Кобальским. Это насильственное соединение исключительно тонко и
изящно сработанной линзы с небрежно, поспешно собранными, домодельными
приспособлениями напоминало чем-то Пегаса, запряженного в плуг. Тут все
как-то очень уж не клеилось одно с другим. Прежде всего выпирала
торопливость, сиюминутность - мошенническая торопливость!.. Эти
безобразные штыри. На каждом здоровенный болт, при помощи которого
крепился кабель. И дело было в конце концов не в эстетике и гармонии...
Меня волновало другое: не слишком ли велика будет для линзы сила тока?
Однако я не ввязывался. Не мое дело, конечно. Откуда мне знать? Может,