"Михаил Клименко. Отчего бывает радуга (Авт.сб. "Ледяной телескоп")" - читать интересную книгу автора

Велимирович, не чувствуете у себя за спиной? И никакого такого
беспокойства нету, а?..
Все трое снизу, с края ямы, в недоумении глядели на меня.
Территориальный грузовичок с коротким кузовом пропылил между забором и
траншеей в сторону проходной. В красильный цех повезли фляги с краской...
- В чем дело, товарищ Дымкин? - так и не опустив удивленно поднятых
мохнатых бровей, спросил меня директор, когда грузовик проехал и стало
тихо.
Как бы краем сознания я поймал себя на мысли, что мою необъяснимую
неприязнь, этот горячечный наскок никакой логикой не оправдать. Здравый
смысл будто нашептывал мне издалека, подсказывал: очнись, остановись-ка...
Но я почему-то был в таком взвинченном состоянии, что руководить своими
эмоциями не мог. А для того чтоб сдержаться, не хватало самой малости.
Взять бы себя в руки да чуть поразмыслить, взглянуть на себя со стороны...
- Он что?.. - тихо спросил Ниготков директора. - Видно, из драмкружка
парень?..
Ярко-сиреневый, весь в фиолетовых и розовых разводах (будто какой
диковинный попугай), Ниготков сел на задвижку и, чуть склонившись, стал
внимательно разглядывать переплетение труб в яме.
Да, действительно, странная картина была перед моими глазами. Если не
считать того, что нейтрального цвета тау были деревья да директор с
Костей-автогенщиком, - все остальное вокруг было белое, черное и серое. И
лишь один Ниготков тут такой цветной. Этакий гранат, багровый фурункул
или, может, кочан цветной капусты сидит на краю ямы и разглядывает трубы!
Я сразу заметил, что от моих слов вся его попугайски сиреневая расцветка
подернулась тенями, омрачилась сливяно-сизыми потеками...
Он вдруг поднялся. Стоял, топтался в ярко-сиреневом длинном своем
пыльнике, в начищенных, с утра зловеще поблескивающих черно-пурпурных
туфлях. На голове его слегка набекрень сидела ярко-фиолетовая шляпа. Его
лицо теперь было с насыщенным синевато-металлическим оттенком, словно
покрытое гибкими пластинами свежей окалины. Такого же цвета были и его
руки.
Директор глядел на меня, я - на Ниготкова.
Конечно, я был чересчур взволнован и поэтому не отдавал себе отчета в
том, что веду себя не очень-то разумно. Они и представить себе не могли,
что я вижу, а тем более, почему фиолетовый цвет, эта клякса Ниготков до
такой степени вывел меня из равновесия.
Костя-автогенщик, не обращая на нас внимания, открыл краник горелки. Из
горелки закапал, струйкой полился на железный лист керосин. Костя чиркнул
и швырнул спичку в растекшуюся по листу жидкость. Вспыхнуло, сильно
зашипело широкое бесцветное пламя.
- Ничего такого, - стараясь перекричать шипение, громко спросил я
Ниготкова, - ничего такого не можете, товарищ Ниготков, вспомнить про свои
подходы, про свое штукарство? А?..
- Это что же такое?.. - повернувшись к директору, недоуменно спросил
Ниготков. - В чем дело? - приподнял он свои прямые плечи.
- Послушайте! - развел директор руками. - Что наконец происходит? Вы,
Дымкин, переходите все границы!
- Еще не перешел, - сказал я. - Может, и перейду.
- Дымкин, - повысил голос директор, - вы почему не приступаете к