"Николай Климонтович. Конец Арбата (Повесть)" - читать интересную книгу автора

утречком, несколько раз грозило нам - мне уж во всяком случае - не на шутку
гибелью. Тогда мне это, конечно, и в голову не могло прийти, но теперь я
подозреваю, что неосознанно Шурка искал опасности. Впрочем, может быть, я и
преувеличиваю, все выходило более или менее случайно. Скажем, в какой-то
деревне однажды мы выменяли на тушенку трехлитровую банку парного, сразу
после дойки, теплого и жирного молока. Тут же на околице мы и выпили его на
голодный желудок, закусывая душистым серым хлебом, только купленным. К
вечеру у меня начался сильнейший понос и подскочила температура. Ночью я
бредил и то и дело терял сознание. Спасла меня марганцовка,
предусмотрительно положенная
Шуркой в нашу походную аптечку: Шурка разводил ее в воде, кипяченной на
костре в котелке, и заставлял меня пить и пить. К утру мне полегчало, а уже
в десять мы продолжили путь. В другой раз мы разбили палатку на берегу Оки и
провели чудесный день за рыбалкой, купанием на песчаной отмели и ловлей
ужей, которых оказалось в том году по берегам видимо-невидимо. К вечеру уже
начались неприятности. Я изготовился было лечь брюхом на распрекрасного ужа,
свивавшего кольца в ивняке, как Шурка оттолкнул меня и ударил змею палкой с
такой силой, что она как бы расклеилась на две извивавшиеся половины.
Оказалось, на этот раз это была гадюка, и легко себе представить, что бы
было, не окажись Шурка рядом и не опереди он меня: гадюки не очень любят,
когда на них ложатся голым брюхом... К вечеру пошел дождь и зарядил на всю
ночь. Утром, впрочем, распогодилось, и я побежал к реке совершать утреннее
омовение; плюхнулся в воду, как делал это на том же самом месте еще
накануне, но нежданно сильный поток подхватил меня и понес, крутя, с
приличной скоростью, причем прочь от берега, видимо, в верховьях дожди
прошли еще раньше и за ночь вода сильно прибыла. Я неплохо плавал, но от
неожиданности запаниковал. Спас меня, разумеется, и на этот раз дядюшка; он
вырвал большую ветку орешника, побежал вперед по течению, вошел в воду,
подплыл ко мне, уже захлебывавшемуся, и протянул спасительную ветвь; я
уцепился - и он подтащил меня к берегу.
Но это можно считать мелочами рядом с главным нашим испытанием.
Идя вдоль берега, в один из дней мы решили к вечеру отойти вглубь с
тем, чтобы собрать грибов и пожарить их на костре вместо надоевшей тушенки.
Грибов было много, мы собрали целую рубаху отборных белых и уже в сумерках
стали искать место для ночлега. Неожиданно мы оказались на краю карьера,
образовавшегося на склоне большого холма; нам пришлось долго карабкаться
вверх по краю, пока мы не дошли до вершины и не нашли ровную площадку -
прямо над очень глубоким обрывом.
Приготовление грибов пришлось отложить до завтра, в темноте мы кое-как
раскинули палатку и, завернувшись в одеяла, уснули. На рассвете я проснулся
от крика; палатка ходуном ходила; мы выскочили наружу и увидели мужичка,
всего в мыле, отчаянно колотящего палкой по брезенту и орущего: "Уходите,
уходите, убьет!" Мы, плохо соображая что к чему, собрались наспех и
поспешили прочь. Через полкилометра мы достигли столба с надписью:
"Запретная зона. Взрывные работы". И вскоре в карьере так ухнуло, что
вздрогнула земля.
Тут же выяснилось, что мы забыли на месте нашего неудачного бивуака
топорик. Когда взрывы стихли, мы решили вернуться за ним. Место, где только
что стояла палатка, было завалено валунами - каждый размером с мой рюкзак.
Этот самый мужичок-обходчик спас нам жизнь, и наше счастье, что он рано