"Варвара Клюева. Уникум [D]" - читать интересную книгу автора

норку все, что попадется под руку.
Прошке и Генриху очень повезло. В их комнате было прописано четыре
человека, а в действительности жили трое - Генрих, Прошка и Мирон, о котором
речь впереди. Четвертый жилец был "мертвой душой", то есть формально
проживал в пятьсот одиннадцатой комнате, а на самом деле - у двоюродной
тетки в Черкизове. Так что в пятьсот одиннадцатой я нашла постоянных
партнеров по преферансу и такую иногда нужную забывшему о времени картежнику
свободную койку. Конечно же по факультету вскоре поползли неизбежные слухи,
но, поскольку для них не было ни малейших оснований, меня они нимало не
смущали и нашей зарождающейся дружбе ничуть не помешали.
Прошку обожали половина девиц нашего курса и все поголовно дамы
среднего и пожилого возраста - от церберш вахтерш в общежитии и раздраженных
разливальщиц в столовой до суровой преподавательницы начертательной
геометрии. Трудно сказать, чем он привораживал слабый пол, поскольку росту в
нем ровно сто шестьдесят два сантиметра, всего на три сантиметра больше, чем
у меня, а я была едва ли не самым малорослым экземпляром на факультете, но
против факта не попрешь - мехматовские дамы висли на нем гроздьями. О
Прошкиных победах слагали легенды. Прошка же принимал это необОяснимое
поклонение как должное, вовсю пользовался незаслуженными привилегиями и
вскоре вконец обнаглел.
Вторая половина факультетских девиц сохла по Генриху, но их я еще могу
как-то понять. Во-первых, он аристократичен, во-вторых, невероятно добр и
деликатен и, в-третьих, гениален. С любой девушкой Генрих обращался так,
словно она была самым прекрасным, самым умным и самым отзывчивым созданием
на свете. Если бы не разница в росте, я бы и сама перед ним не устояла, но,
на мой взгляд, как-то нелепо сгорать от страсти к человеку, когда твой нос
находится на уровне его пупка.
Леша учился в одной группе с Прошкой. В общежитии он появлялся от
случая к случаю, поэтому на первом курсе мы не были близко знакомы. Иногда
он приходил на вечеринку в честь дня рождения кого-нибудь из соучеников или
на пьянку по случаю сданных экзаменов, но вел себя незаметно. По-настоящему
сдружились мы в стройотряде.
В стройотряд нас отправили после летней сессии. Пришлось приложить
немало усилий, чтобы попасть в один отряд, но мы своего добились. Строить
предстояло коровник и свинарник в Архангельской области. Об этой эпопее в
двух словах не расскажешь, надо писать отдельную книгу. Скажу только, что
тот опыт дал мне ясное представление о чувствах, какие питают друг к другу
однополчане, побывавшие в настоящих переделках.
Осенью на меня свалилась крупная удача - неподалеку от Университетского
проспекта освободилась дворницкая вакансия, позволявшая при наличии справки
о тяжелых жилищных условиях рассчитывать на служебную квартиру. Справку я
добыла, учебу в университете благополучно скрыла и в один прекрасный день
стала счастливой обладательницей однокомнатного рая. Правда, рай этот
находился на первом этаже и выглядел слегка обшарпанным, но, если вам
довелось всю сознательную жизнь бороться с любимым братцем за клочок места в
восьмиметровой комнатушке, вряд ли вы станете особенно привередничать.
Словом, зажила я своим домом. Но прошел месяц-другой, и дом как-то
постепенно перестал быть только моим. Сначала друзья оставались у меня
ночевать только время от времени, когда мы засиживались допоздна за картами,
потом решили, что мне необходима помощь на дворницком поприще, и поселились