"А.В.Клюев. Свобода от смерти " - читать интересную книгу автора

В этот же период я пробовал подступиться к Достоевскому, но дальше
"Записок из мертвого дома" не продвинулся - мрачно все и до отвращения
знакомо. Открытием для меня стал Михаил Булгаков. Я по-новому прочитал
"Мастера и Маргариту" и буквально проглотил "Собачье сердце", "Роковые
яйца", "Дьяволиаду".

Мучительное рабство

Весна. На пороге тридцатитрехлетия в моей жизни начался почти
десятилетний период обращения к поэзии. Я вдруг почувствовал в себе
поэтическую силу и жгучую потребность переложить свое внутреннее состояние
на язык поэзии. Это пришло как наваждение, все во мне словно ждало этого
момента. Сказочный и мучительно-сладостный мир поэзии поглотил меня целиком.
Все началось с обращения к Природе и с любовной лирики. В течение полугода
стихотворная техника была освоена, и во мне укрепилось чувство поэтической
свободы. Однако появилась зависимость, которая позже обернулась сладким,
обволакивающим и одновременно мучительным рабством. Я попал в ловушку,
выбраться из которой было уже невозможно, да и не хотелось - вирус
собственной гениальности сделал свое дело. Писать стихи я мог в любых
условиях - на работе в окружении любопытствующих сотрудников, в метро, дома
в окружении раздраженных и насмехающихся родственников, идя по улице, гуляя
в парке с маленькой дочерью, лежа на диване, днем и ночью. У меня появилось
множество записных книжек и маленьких блокнотиков с записями, которые я
всюду носил с собою. Параллельно с чисто творческой работой я занимался
изучением биографий Пушкина, Баратынского, Фета, Блока, Есенина, Пастернака,
Цветаевой, Маяковского, Ахматовой и многих других.
Говорить что-либо о творческом процессе людям, не прочувствовавшим его
собственной кожей, не имеет особого смысла, а тем, кто испытал поэтические
озарения, это и так понятно. Одно могу сказать - при концентрации на
выбранном предмете из пространства над головой мгновенно входит в сознание
нечто вибрирующее, цельное, законченное, ритмичное, но без слов, и нужно
быстро (в течение считанных секунд) выразить это словами, но без
вмешательства рассудка. Если удается это сделать, то все в порядке, если же
не успеваешь вовремя, то с вмешательством рассудка теряется первоначальный
аромат посетившего озарения и ценность строк, снижается их адекватность
посетившей тебя вибрации. Отсюда мучительная неудовлетворенность. Вот вся
хитрость. Научить процессу переложения вибрации в слова, естественно,
невозможно - это от Бога.
Именно благодаря поэзии я впервые познакомился, а впоследствии
сроднился с миром озарений как поэтических, так и научных. Банально звучит,
но факт: вся внутренняя жизнь этого периода - в моих стихах. Что-то добавить
к написанному невозможно. Могу позволить себе лишь некоторые комментарии.
Тема любви, точнее, ее ускользающего движения целиком охватывает два
стихотворных цикла - "Круги на воде" и "Ты - остров мой необитаемый..."
(История любви). Стихотворные обращения к конкретному человеку нельзя
расценивать только как акт личной любви - за конкретной личностью всегда (в
случае настоящей поэзии) стоит нечто большее, невыразимое, но отнюдь не
безличное.

...Ты увела меня навек