"Емельян Филаретович Кондрат. Достался нам век неспокойный " - читать интересную книгу автора

меня на хвосте и шел как привязанный, какие бы пилотажные номера я ни
выкидывал. На мгновение даже представил его лицо: с сердито прищуренными
глазами и закушенной нижней губой - таким он обычно бывал на футбольном
поле, когда его обходил нападающий.
Самолеты приземлились, срулили с посадочной полосы и понеслись на
стоянку, уже больше похожие, наверное, на торпедные катера: задрав высоко
носы и отбрасывая винтами воздух, они оставляли за собой зеленые волны
стелющейся травы.
Мы спрыгнули на землю, поправили гимнастерки и зашагали к тому месту,
где в окружении нескольких командиров глыбасто возвышалась мощная фигура
комбрига. Поодаль, за самолетами, стараясь не маячить на глазах у
начальства, поджидали нас друзья, чтобы вместе идти в городок.
- Так... Ну что ж, неплохо. Действовали слаженно и напористо. -
Комбриг Король сделал два шага вдоль нашей коротенькой шеренги. - Но этого
еще недостаточно. Надо искать... Надо пробовать и привыкать вести бои с
превосходящими силами врага.
Комбриг, подробно разобрав наш бой, наконец, сказал улыбнувшись:
- Свободны.
Только теперь мы по-настоящему почувствовали, как устали.
Трудовая неделя окончена. Завтра - выходной день, и я увижу Олю. Увижу
ее широко распахнутые глаза, лицо, обрамленное неброской прической, протяну
ей букетик цветов без названия и скажу: "Это - с аэродрома". Она воз мет
их, поднесет к лицу, чтобы скрыть смущение. Славная...
- Женька! Ты чего это витаешь в облаках? - голос Ерохина возвращает
меня к действительности.
- Летчик - где же ему еще витать? - заступается за меня Мирошниченко.
Мы идем по аэродромному полю, планшеты с картам опущены на длинных
ремешках и при каждом шаге бьют по икрам - особый авиационный шик. Сдернуты
шлемы, ветерок приятно ласкает голову. Все залито солнцем, земля пахнет
вчерашним дождем, свежестью травы.
- Нет, ребята, вы посмотрите на него, - не унимается Ерохин, -
размечтался.
- Да будет тебе! - пытаюсь остановить его.
Но все уже навострили уши, и особенно, конечно, Виктор Матюнин. Не
подай Ерохин голос, Виктор, возможно, так и продолжал бы вышагивать,
оторвавшись от всех. Такая у него привычка. Даже если они идут только
вдвоем с Мирошниченко - утром ли в эскадрилью, в столовую ли, в Дом Красной
Армии - на полкорпуса впереди обязательно кряжистая, чуть сутуловатая
фигура Матюнина.
Вот они-то и выкручивали только что в небе с меня пот: Ерохин - мой
закадычный друг, а Матюнин с Мирошниченко - тоже неразлучная пара.
В эскадрилье шутят, что если иных связал случай, то нас с Ерохиным -
не иначе как сам черт. Мы с ним и фигурами схожи, и лицами, говорят,
похожи, и увлечение одно - акробатика. Так что нас в шутку еще называют
"два брата-акробата". Даже костюмы гражданские для выходных дней у нас
одинаковые.
А Виктор с Николаем... Никогда не сказал бы, что такие могут
подружиться. Матюнин - анекдотчик и заядлый футболист. Мирошниченко в
отличие от друга строен, красив, деликатен до застенчивости. Когда Виктор
первый срывается в хохот от своих простецких грубоватых шуток и