"Вадим Кондратьев. Извек " - читать интересную книгу автора

исподлобья глянул на табун, перевел взгляд на Извека. Тот, прищурившись, не
сводил глаз с загона. Не заставив себя долго ждать, цокнул языком и
отрицательно покачал головой.
- Не, ребят, не выходит!
- Знамо дело, не выйдет, коли пяток сперли.
- Не выходит, - повторил Сотник. - Потому как полста четыре гривы в
вашем табуне. Ежели не считать во-он ту клячу с телегой.
Рожи коневодов вытянулись как у кобылы, родившей порося. Похлопав
красными глазами на табун, опять повернулись к дружиннику.
- Сочти еще раз!
- А че там считать, - вмешался конокрад. - Двапять светлогривых,
полторы дюжины трехлеток, молоди семеро, один вожак и трое, что скоро с
вожаком погрызутся. Полста четыре и есть.
Мужики зашагали, сконфуженно глядя под ноги. Старшой некоторое время
брел, вздыхая и сокрушенно качая головой. Наконец глянул на ухмыляющегося
чернявого и виновато развел веслами рук.
- Звиняй, дядько, обмишурились. Опосля вчерашнего, очи и поля не зрят,
куда там табун счесть. Вот и сдурковали малость, конья грыжа.
- Ниче, бывает и хуже, - примирительно протянул чернявый. - У нас,
как-то, один заезжий навечерялся так, что всех утром измучил, дознаваясь,
как его зовут и откуда он прибыл. А мы разве упомним, кого и откуда
принесло, чай сами с вечера не простоквашу пили. Хорошо один к обеду
вспомнил, что имя какое-то деревянное было, а ехал откуда-то недалече на
торг. Оказалось Дубыней кликали, рыбарь из соседней деревни, за солью ехал.
И то! Как вспомнил, так в тоску ударился: кошеля на поясе нет, а с ним
и денег немало. Ну, знамо дело, с горя - опять за бражку. Опосля третьей
кружки взвился, будто змеей ужаленный, кулаком себе в лоб, да с размаху.
Глаза бешенные, как у лося гонного. Думали с горя умом повредился, ан нет,
припомнил куда кошель дел. Рукой за пазуху шасть, так и есть, висит под
одежкой, на шнурке, целехонек. Токмо лоб потом с шишкой был. Зато сам
счастливый.
Все захохотали весело и беззаботно, но дружный смех прервало ржание
Ворона. Все опасливо отшатнулись от длинноухого пересмешника, обратили взоры
на спокойного хозяина. Тот невозмутимо махнул рукой.
- Ниче, эт у него случается, любит за компанию поржать, особенно ежели
громко.
Мужики оценили шутку, однако смешки на этот раз были тише. Подмигивали
Извеку, мол, дело понятное, конь просто забавам обучен, по знаку хозяина
голос подает. Лишь лохматый путник серьезно посмотрел на Сотника, встретился
взглядом с Вороном и, хмыкнув, отвел хитрые черные глаза.
Миновав треть домов, зашли на широкий двор, пестреющий двумя десятками
кур под началом грозного на вид кочета. За углом дома, в большой луже,
островками подсыхающей грязи, подремывало семейство свиней. Между
неподвижными тушками гордая гусиная ватага гнула толстые шеи, являя
готовность защипать насмерть все, что движется.
Заранее оголив клыки, из-под крыльца полез матерый пес. Старшой мужик
топнул.
- Цыть, конья грыжа! Ворть на место!
Волкодав, заткнулся, подался назад под дубовые ступени, а мужик, взойдя
на крыльцо, обернулся и громогласно, чтобы слышали в доме, изрек: