"Виктор Кнут. Удар молнии" - читать интересную книгу автора

деньги на бочку! К сведению, сегодня включаем счетчик. Ты должен нам уже
штуку баксов. Завтра будешь должен две штуки. Послезавтра - четыре. Поэтому
продавай скорее свою халупу, выгоняй жену на панель и расплачивайся. В
противном случае через три дня тебя, пидараса, будут трахать в жопу
колхозом все, кто не побрезгует". И подпись: "Сам знаешь кто". И дата: "14
июня".

Очки запотели. Я аккуратно, по месту сгибов, сложил бумажку и держал
ее, словно бомбу, потными пальцами.
Записка была написана женским почерком, без единой ошибки, без единой
помарки. При всем при том, что Магоматов, Эмиров и иже с ними владели
русским - разговорным русским - на уровне Эллочки Щукиной, а кириллицу они
не могли отличить от китайских иероглифов. Если я отнесу эту записку в
РУБОП и пожалуюсь, что мне угрожают, то осетины сделают удивленные лица и
скажут: "Вах-вах! Как можно! Это писали не мы". И будут правы. Я несолоно
хлебавши вернусь из милиции, а горячие кавказские парни сразу примутся за
меня всерьез, от угроз перейдут к их исполнению и сделают мне очень больно.
Ладно - мне. Они могут сделать больно Ларисе, они давно на нее положили
глаз.
-Ты читала это? - спросил я Полину. Она кивнула в ответ. - Не обращай
внимания, дочка. Такими злыми угрозами разбрасываются обычно слабые люди.
Настолько слабые, что дальше угроз они пойти не способны. Так что это -
только слова.

Я сам не верил себе.

-Да?.. Слова?.. А вот Л арка от этих слов вчера проревела весь вечер!
Хачики последнее время не дают ей прохода. Она боится... Она собирается
убежать из дому и найти себе человека, который сможет ее защитить. Она
сказала, что на вас с мамой надежды нет. Мама занята только собой, а ты,
папа... - язва Полина хихикнула. - Тебя Ларка назвала дегенератом. И еще
кем-то... не помню.
Я молчал. Мне нечего было ответить. На меня, действительно, нет никакой
надежды. Какой из меня защитник?..
В начале апреля, в самом расцвете того периода, когда отношения со
старшей дочкой были почти идеальными, Лариса попросила меня о помощи.
-Леонидыч, - она последнее время называла меня Леонидычем. - Сделай
хоть ты что-нибудь. Черножопые скоро сведут меня в могилу. Совсем
оборзели...

Под "черножопыми" она имела в виду осетинов, тех, что три года назад
скупили в нашем подъезде весь пятый этаж - три большие квартиры, - сделали
там евроремонт и вселились туда целым табором. Три квартиры - три огромных
семьи: три папы на дорогих иномарках, три мамы в красных косынках, древняя
трясущаяся старуха и выводок бойких детишек, один из которых, Салман
Магоматов, давно вступил в возраст половой зрелости и уже сам разъезжал на
"мерседесе". Он-то впоследствии и доставил мне неприятности.

В подъезде поговаривали, что осетины успешно бодяжат водку, гоняют из
Турции фуры со спиртом, чем и живут, при этом живут очень неплохо. На