"Виктор Кнут. Удар молнии" - читать интересную книгу автора

хорошо. Смотри только, чтобы не разлюбила. Как младшую-то зовут?
-Полина...
-Ишь... Полина, - криво ухмыльнулся он. - Это ж надо придумать
такое... Полина. Красивое имя. Не пропей семью-то, братишка.
Улетали минуты, незаметно ползло по лазурному небу горячее солнце.
Бодяжная водка уверенно перебиралась из бутылок в наши желудки. Похмельная
депрессия отступала, и окружающий мир не спеша окрашивался в розовые тона.
-Тебе на работу-то надо сегодня? - расспрашивал меня Дима. - Где
работаешь?
-Сторожем в фирме "Знойное Лето". Пулковское шоссе, где парники, -
пояснял я.
-Знаю.
-У меня сейчас выходные. На работу в субботу. Наливайте, пожалуйста.
-А я безработный, - кряхтел он, наклоняясь за водкой. - Уже вот два
года. Так, бывают халтуры... Зато жена на деньгах. Но она стерва... Ты, я
вижу, интеллигент?
-Заканчивал ЛГУ. Истфак, - вздохнул я. - В восемьдесят восьмом. А в
девяностом уже защитил кандидатскую. - Я вздохнул еще раз.
-И про кого кандидатская? - заинтересовался Дима.
-Про кого? - Я достал из кармана высыпавшуюся на треть сигаретину. -
Знаете ли, в основном там про Дмитрия Каракозова. Так сказать, главный
герой именно он. В апреле 1866-го Каракозов стрелял в императора
Александра II. - Я замолчал, тщательно охлопывая карманы джинсов в поисках
спичек.
-И как, попал? - Дима протянул мне зажигалку.
-Нет, к сожалению, ему помешали. А, может быть, к счастью. Наливайте,
пожалуйста.
Он наливал. И рассказывал, что был когда-то таксистом, потом шоферил
у какого-то делового, но деловой свалил за границу, а Дима остался.
Во-первых, в России; во-вторых, без работы.
И вот он сидит на серой скамейке и банкует в белый стаканчик бодяжнуго
водку. И страдает:
-Хреново...
-Да, - я с ним солидарен в том, что хреново. - Наливайте, пожалуйста.
Он наливает... И наливает... Потом пропадает куда-то, и передо мной
вырастает огромная, совершенно непроходимая стена. Без окон и без дверей. С
облупившейся штукатуркой. Я брожу вдоль этой стены. Ощупываю ее руками.
Оперевшись о нее лбом, справляю свои маленькие дела, после чего долго не
могу застегнуть ширинку. Стену сменяет дощатый забор, такой же неприступный
и уносящийся вдаль. И о него, так же как и о стену, я опираюсь лбом. И так
же мучаюсь с молнией на штанах. В общем, блуждаю по каким-то трущобам и,
словно кобель, где только возможно, мечу свою территорию. Еще я, кажется,
катаюсь в трамваях. Трамваи увозят меня в неизвестность, а я, уютно
устроившись у окна, пытаюсь заснуть. Сонного, меня вышвыривают наружу, и я
борозжу мордой асфальт. Или мне это мерещится?
Трамваи... Стены... Заборы... Вонючий подъезд... Разбитая
физиономия...
Я начал быстро приходить в себя в тот момент, когда обнаружил на одном
из домов табличку с названием улицы. Сконцентрировался, собрал глаза в кучу
и сумел прочитать: "А-ви-а-ци-онная ул.", И понял, что нахожусь буквально в