"Лине Кобербель. Дина: Чудесный дар ("Пробуждающая совесть" #1) " - читать интересную книгу автора

Я так устала, что мне было почти все равно. Нет, пожалуй, не все равно.
Только во мне все чувства притупились. Даже если б они вынырнули вместе с
драконом на привязи там, в конце проулка, я была бы не в силах сделать
больше ни шагу. А схвати они меня сейчас... да, тогда, по крайней мере, они
не смогли бы использовать меня как охотничью собаку.
Нико они не нашли. А я не привела их в дом Вдовы!
Сколько я просидела так, не знаю. Может, я попросту клевала носом и на
несколько мгновений впала в сон с открытыми глазами. Я не уверена в том, что
мне вообще удалось бы подняться, если бы я так немилосердно не мерзла.
На бегу я вспотела. Но сейчас, когда я тихонько сидела, ночной холод
пробирал вдвойне, прямо до костей. Моя одежда и волосы промокли насквозь, а
зубы стучали. Но зато в конце проулка по-прежнему не слышалось никаких шагов
и не видно было никаких теней. Похоже, я ускользнула от преследователей.
Только бы сейчас найти какое-нибудь теплое и сухое укромное местечко и
немного поспать. А затем, когда рассветет, попытаться вновь найти дом Вдовы.
Мои ноги, как и раньше, едва ли хотели нести меня, так ужасно они
дрожали. Проулки же по-прежнему были такие грязные и слякотные, что под
ногами хлюпало, когда я шла. Я отыскала какой-то крытый загон для скота, где
ночевали три козы, и на краткий миг размечталась о мягкой соломе, а быть
может, в придачу о глотке теплого козьего молока. Но из этого ровно ничего
не вышло. Одна из трех коз оказалась злющим старым козлом, который выставил
рога, лишь только я собралась перелезть через плетень.
Я готова была уже сдаться и усесться где-нибудь, прислонившись к стене,
когда теплый и сладостный запах проник в мои ноздри, почти заглушив здешнюю
вонь. Запах хлеба! Свежеиспеченного хлеба! Запах привел меня за угол, и я
попала прямо в маленькую тесную усадебку, что казалась менее загаженной,
нежели остальная часть Грязного города. Площадка двора была не только из
грязи да ила, а из утоптанной глины и, казалось, ее иной раз даже подметали.
Костяк дома, соединявший обе стороны двора, был из бревен с вмурованной в
них глиной* [Это - старинный дом, получивший в Европе название "фахверк"
(нем.), характерный для Германии и некоторых областей Скандинавии, напр. для
провинции Сконе в Швеции.], а стены его были некогда побелены.
Ставни в одном из строений ленги* [Лета (и/в.) - ряд зданий под общей
крышей, также распространенный и Скандинавии и, в частности, в Дании.] были
широко распахнуты, и в окно виднелись гигантская печь и труба, сложенная из
красновато-коричневого камня. Пекаря же нигде не было видно, да и я не
настолько обезумела, чтобы прокрасться в пекарню в том виде, в каком
пребывала. Слова "дерьмовая девчонка" наверняка были бы очень метким
описанием меня как раз теперь. Даже самый милейший и всепонимающий пекарь
впал бы в бешенство, стал бы берсерком* [Воин в Древней Скандинавии,
впадающий в бешенство, в ярость, дабы одержать победу.], увидев в своей
пекарне замурзанного поросенка.
Однако же на дворе у стены стояла повозка. А что коли я залезу под
нее... Мне хотелось укрыться от зарядившего мелкого дождика и от враждебных
взглядов. А стена, где проходила дымовая труба, была наверняка замечательно
теплой.
Прокравшись по двору, я вжалась меж колесом повозки и стеной и с
глубочайшей благодарностью вползла во мрак под прицеп повозки.
"Замечательное укрытие", - подумала я. И думала так до тех пор, пока не
положила руку на нечто мягкое, теплое и живое, прошипевшее: