"Лине Кобербель. Дина: Чудесный дар ("Пробуждающая совесть" #1) " - читать интересную книгу автора

дело, Давин иногда меня раздражал, но по сравнению с Ауном он был чистой
воды сказочным принцем.
- Не понимаю, как так получилось, что все принадлежит ему? - спросила
я. - Разве это дом не твоей матери?
Роза затрясла головой с такой силой, что ее светлые косы заплясали:
- Нет. Это был дом моего отчима, а когда он помер, Аун получил по
наследству дом, и всю мебель, и утварь, да и мастерскую тоже - отчим мой был
башмачником. Но Аун не захотел тачать башмаки, он продал мастерскую и
заявил, что, мол, хочет стать купцом. Он вечно болтает о выгодных сделках,
которые будет заключать, но, сдается мне, он больше торгуется с кабатчиком,
почем следующая кружка пива. - Она фыркнула. - И ясное дело, по-настоящему
вовсе несправедливо, что все принадлежит ему, потому как мы никогда не жили
бы там, кабы не мой отец.
- А ты знаешь, кто твой отец? Вообще-то, я об этом не вспоминала после
того, как услыхала слова Ауна.
-Ну да! - Роза кивнула. - Я видела его четыре раза в жизни. Мой отец
был знатный человек, а не дерьмовый башмачник или там хмельной забулдыга,
который задирает нос и воображает, будто он купец из купцов, потому как
прикупил за медную марку два мешка муки. Да и Аун был вовсе не такой
мерзопакостный, покуда мой отец был жив и в доме порой водились хоть какие
ни на есть деньги. Но все кончилось, когда отец помер, ведь жена его, ясное
дело, ничего не пожелала уделить нам, хотя, вообще-то, денег у нее самой
куры не клюют! Она такая чванная и такая воображала, а моей матери даже
запрещено являться туда, в их дом, и по-прежнему обстирывать ее. А место это
все-таки было одно из выгодных... Большой каменный дом в Оловянном проулке.
А стряпуха, когда я приносила чистое белье, всегда угощала меня каким-нибудь
лакомством...
Роза слегка покосилась на меня. Я сидела, ощипывая ломоть чудесного
хлеба из просеянной муки, кроша его на мелкие кусочки, а мысли мои меж тем
бродили вокруг да около, набегая друг на друга. "Удалось ли Вдове проникнуть
к Мистеру Маунусу и Нико так, чтобы ее никто не остановил? И не удивительно
ли, что Роза сидела внизу у стряпухи, меж тем как отец ее расхаживал наверху
в своих роскошных покоях, что он всемилостивейше удостоился увидеть свою
дочь целых четыре раза? Однако же, ясное дело, это куда больше того, чем
могла бы похвалиться я! Я вообще не знаю, видела ли я когда-нибудь того, кто
был мне отцом..."
- Ну а что с твоим отцом? - спросила Роза, словно прочитав мои мысли.
- Я не знаю, кто он. Матушка не желает ничего говорить. Она сказала,
что у нас, ее детей, мол, есть мама и этого предостаточно. А еще она
говорит, что так поступают все в тех краях, откуда родом семейство Тонерре.
- А где это?
- Кое-кто из наших живет в Кампане. Но исконно мы родом из краев, что
куда дальше отсюда. А зовется то место Кольмонте.
- Никогдашеньки о таком не слыхивала.
- Оно тоже Далеко-предалеко отсюда, - матушка говорит, за Кольцевым
морем.
- Могу себе представить...- начала было Роза, но я так никогда и не
узнала, что бы она сказала, потому как в этот самый миг кто-то постучался в
дверь. Но стук был вовсе не учтивым постукиванием, а яростным, пугающим
громыханием.