"Всеволод Анисимович Кочетов. Предместье " - читать интересную книгу автора

- Посадить! - сказал Пресняков вовремя появившемуся своему помощнику. -
И держать крепко. А ты, Курочкин, молодец, не сплоховал все-таки.
Пария увели. Пресняков бережно сложил его листки в планшет, оделся и
вышел на улицу.
Сотрясая землю, били зенитки, в черном небе вспыхивали багровые разрывы
снарядов и метались голубоватые щупальца прожекторов. Над Невой, с
назойливым буравящим гулом, шли бомбардировщики. На часы можно было не
смотреть: двенадцать ночи - обычное время налета на Ленинград.
Ломая каблуками хрусткий ледок, Пресняков зашагал по неглубоким
весенним лужам.


3

Долинин засиделся в райкоме до поздних апрельских сумерек. В кабинете
было тепло, а когда Варенька внесла большую двадцатилинейную лампу с розовым
абажуром и мягкие тени легли по углам, в нем стало совсем домовито.
Секретарь склонился над картой. Дневной разговор с Лукомцевым и
рассказы партизан растревожили душу - Долинин снова и снова прокладывал
карандашом хитроумный путь оврагами и ольшаниками в обход Славска. [119]
Вот они, знакомые контуры района, знакомые названия колхозов и
деревень, дороги, вдоль и поперек избеганные неутомимой райкомовской
"эмкой", поля и сады, рощи. Все они на тех же местах, что и прежде. Но через
них легла недавно вычерченная коричнево-красная змеистая линия фронта. Грубо
и непривычно делит она карту на две неравные части: большая - немцы,
меньшая, почти вплотную прижатая к Ленинграду, - остатки когда-то обширного
пригородного района. В этой меньшей части сельское хозяйство никогда не
преобладало; многочисленные заводы выжигали здесь кирпич, пилили доски,
клеили фанеру, делали бумагу и даже строили корабли; здесь возводились
корпуса новых предприятий, добывался торф и каолин; перед самой войной в
глубоких известняковых слоях начали искать нефть; и только несколько
овощеводческих и молочных совхозов упорно возделывали из года в год
осушаемые торфянистые земли, пасли скот на пойменных, засеянных тимофеевкой
и райграсами лугах, разводили крикливую водоплавающую птицу. На огородах
стояли решетчатые мачты высоковольтных линий, вокруг заводских заборов
разрастались турнепсы и клевера. Это было предместье большого города - та
полоса, где не существовало непреодолимой грани между чертами жизни сельской
и жизни городской, где они сращивались и уживались бок о бок.
Коричнево-красная линия, петлей перехватившая карту, перехватила и
самый район, лишила его дыхания. Там, где немцы, - смерть и пустыня; жители
согнаны с мест, выселены, деревни сожжены, тихий зеленый Славск разбит
авиацией.
Да, там, за этой чертой, пустыня. Но и здесь, по эту сторону, не много
осталось живого-: селения сгорели от немецких снарядов или разобраны на
постройку землянок и блиндажей, а иные ушли и на дрова в холодные зимние
месяцы; кирпичные заводы бездействуют, в их печах разместились штабы
дивизий, войсковые тылы, хранятся боеприпасы; земля изрезана траншеями,
окопами, ходами сообщения; картофельные и капустные поля сменились полями
минными; сады и ягодники, как повиликой, опутаны колючей проволокой. Здесь
проходит фронт, и, как грустная память о былом, ставшем теперь таким