"Илья Кочергин. Я внук твой...(повесть) " - читать интересную книгу автора

Муки так хорошо улыбалась, что приятно было даже просто пройти мимо
нее, сквозь ее взгляд, делаясь прозрачным, так что через меня становился
различим дальний невидимый горизонт. Я бы даже с удовольствием прошел
два-три раза, если бы был один.
А теперь она вдруг оказалась впереди меня, и я , рассказывая Тинеке про
Москву и про Сибирь, посматривал на нее.
Здесь, в помещении, пусть даже это был огромный зал Пале-де-Бозар, она
переменилась - она играла. Пропала неподвижность внутреннего ожидания,
исчезла картинка с морем и чайками. Вокруг нее стояли несколько мужчин с
бокалами красного вина, болтали с ней, Муки смеялась, затем прижимала сжатые
кулачки к губам и слушала, что-то отвечала, и я слышал ее звонкое
французское "р". Она натягивала рукава шерстяной кофты до самых пальцев, как
будто мерзла или старалась скрыть свои руки, или еще так иногда делают
подростки.
Нарочито небрежно подобранная одежда, немного растрепанные волосы. И в
то же время ухоженность. Удивительно знакомые черты и жесты, но где я их мог
видеть? Муки потом как-то спросила меня, мечтал ли я когда-нибудь переспать
с актрисой.
Она оглядывалась на меня, или это мне теперь кажется? Нет, она точно
оглядывалась, улыбаясь. Она ведь мне даже потом говорила, что хотела подойти
ко мне, но немного смущалась. Я думаю, она подобрала не совсем точное слово.
Я даже уверен в этом. Когда Муки трудно подобрать русское слово, то она
сначала раздраженно и резко выдыхает вверх через губы, а потом как будто
тихо рычит. Это выглядит примерно так:
- Конечно, я смотрела на тебя. Ты глупый. Я немного хотела тебя сразу и
познакомиться хотела. Но я , фф... Я ... I was... э-мррр... Я смущалась
подойти к тебе.
Это, конечно, неправда. Муки никогда ничего не смущается. Она может
хотеть или не хотеть, желать или не желать, испытывать потребность в чем-то
или не испытывать.
Может быть, она не смогла бы подобрать слово и на родном голландском. Я
полагаю, что смущение - это то единственное чувство, которое Муки никогда не
сможет испытывать. И подойти ко мне в тот вечер ей помешало что-нибудь
другое.
А я и не думал подходить к ней, я бы даже просто побоялся. И я
действительно смущался, когда она оборачивалась, когда видел темные глаза и
движение ее волос. Короткое каре закрывало половину щеки, изогнутая прядка
останавливалась у начала изогнутых губ. Я сразу начинал отыскивать глазами
Альберта Второго или нашего президента.
Каждый раз, когда она оглядывалась, я делал вид, что не смотрю на нее.
Мне очень не хотелось, чтобы потом красивая иностранка могла кому-нибудь
сказать: этот русский пялился на меня. Я повторял себе, что сильный человек
может спокойно смотреть кому угодно в глаза, даже красивым женщинам, но
опять отводил взгляд.
Журналисты наконец потянулись к выходу, несколько раз еще сверкнули
вспышки, когда высокопоставленные гости миновали двери. Муки пропала. Я
попрощался с Тинеке, заверил ее, что справлюсь сам с тем, чтобы провести
остаток этого дня. Помощь мне не требуется, я еще посижу на концерте,
который дает приехавший Мариинский театр, а потом найду дорогу в отель.
Пока не начался концерт, я спустился в галерею Равенштайн напротив