"Павел Кочурин. Коммунист во Христе, Книга 1 " - читать интересную книгу автора

творителей-демиургов они сразу заприметили "ходят в теплых бурка, в кожаных
тужурках, в зубах длинные папиросы, не задавай вопросы". И скороговорка:
"демиурги носят бурки, остав-ляют нам окурки". И все в таком безобидном
подшучивании, больше над собой. Их, трак-тористов, заставляли делать такое,
чего прежним мужикам и в голову не приходило. Зи-мой снег пахать, ездить на
тракторе по метровому насту, а по осени "не замечать" остав-ленные под новым
снегом хлебные и картофельные поля. И тут смешки, как бывало о со-седе
зимогоре: "Коли бы снег рожь родил, то и колхозник бы богатым был". Словно
при-сказку, или припевку к песне, твердили: "От демиургов во спеси, господи
нас упаси". Люд деревенский с войны малость и поосмелел.
Острословом и балагуром слыл у них белобрысый паренек, бойкий
комсомолец, механик Дима. Любил вопросики задавать лектору Горскому и
начальнику политотдела МТС, когда тот появлялся на занятиях. И сам в
развитие мыслей старшего пропагандиста иное словечко ввернет, как "шапкой
ежа накроет". "Демиургу небось и холодновато на снежном облаке, вот он и
спустился на землю, и потомство у нас развел". Горский шутки парня принимал,
порой и сам отвлекался от серьезных мыслей: "Куда человеку без своих божков,
как слепому, без подожка..." Лекторский прием - встряхнуть от дремы
слушате-лей. Всем и весело. А трактористам худо ли в морозный день в теплом
политотделе поси-деть. Они и сами себя стали называть демиургами. Каждый из
них не такой уж и рядовой, не колхозник, даже колхозный бригадир, тот, что
ходит пешком с указным подожком, эм-теэсовскому трактористу не ровня. Он-то
с пустом в кармане, а тракторист на его поле - гегемон, - без семян
останься, а ему подай. Демиург и есть, божок над колхозником.
В один из дней Диму механика вызвали в кабинет начальника политотдела.
Прие-хали трое. Из тех, что в белых бурках, кожаных тужурках, на кумполе
папаха, гляди и не ахай. Что там с Димой было - осталось тайной. Только на
следующий день лучший меха-ник эмтеэса не появился в мастерских... Один
вертлявый конторский счетовод сказал: "Вот те - и Диме-ург". Это "ург" всех
как иглой прошило. На очередные занятия не при-шел и старший райкомовский
пропагандист Горский. Счетовод, съязвивший о Диме, и тут съехидничал:
"Слинял лектор, Дима-ург поди екнул"... Дмитрий Данилович и теперь
чув-ствовал, как от этого "ург" и "екнул" - будто гвоздем ковырнули в груди.
Счетовода окре-стили "собачьим ухом". Не то что его, а друг друга стали
опасаться. Не дай бог нечаянно не то слово высказать. В каждом как бы
душевности и разума поубавилось. Тихо исчез и начальник политотдела. А там и
все руководства перешерстили. И ерник счетовод куда-то уплыл. Слово
"демиург" вглубь себя ушло. Забыть-то - как его. Было такое чувство, будто
выветрили живое тепло из жилой избы.
Сам Дмитрий Данилович чудом удержался на месте главного инженера
эмтеэс. Как-то потаенно от мира зашел к Кориным Старик Соколов. Сказал
Дмитрию Данилови-чу, ожидавшему худа:
- Есть Бог, ты и надейся. Молитва тихая в себе и не даст воли злу...
Зло, оно под злом и хезнет.
Данило Игнатьич, отец Дмитрия Даниловича, председательствовал в то
время в своем моховском колхозе, а Старик Соколов - в своей Сухерке. Оба,
как могли и держа-лись, веря в защиту Господню. И в то же время невольно, во
спасение, "грешили", на виду потряфляя начальству, а тайно делали, что
могли, по-своему, по-крестьянски, ладя с ми-рянами. Во многих колхозах людей
"хватали за язык". Мохово и Сухерка этого избежали. По навету Саши Жохова в