"Георгий Костылев. Крепкие орешки (про войну)" - читать интересную книгу автора

РАЗУ.
Я пустил сквозь зубы дым и подал первую с начала боя команду:
- Не суетись! - и полез по приставной лесенке на артплощадку,
осмотреться.
Почему я сразу не подал зенитчикам команду "к бою", я в тот момент даже
не задумывался. Изучать в бинокль обстановку, имея рядом оседлавший пушку
расчет, мне никто не мешал; разобраться с этим грубейшим нарушением устава я
смог, только взобравшись на крышу.
Выскочив на крышу, я удостоился чести лицезреть ад. Я знаю, что такое
обстрел, а что такое абзац, когда пули, кажется, можно ловить руками, как
дождевые капли. Гремело отовсюду, на всю катушку, в три слоя, вдребезги, в
душу мать. Треск автоматных и пулеметных очередей слился в сплошной рокот и
отступил куда-то на задний план, превратившись просто в шумовой фон,
подавленный и перекрытый адским грохотом рвущихся гранатометных боеприпасов
всех типов - подствольных ВОГ-25, автоматических ВОГ-17, противотанковых
ПГ-7 и ПГ-9. Огонь чеченских гранатометчиков был так густ, что время от
времени взрывы наседали один на другой, как пьяницы в давке за водкой,
сливаясь в один громовой раскат. Сорвавшаяся с цепи смерть выла, хрипела,
стонала и визжала, брызжа во все стороны ядовитой слюной и норовя распороть
все живое своими грязными крючковатыми когтями.


Лирическое отступление 1

... Начальник столовой, сержант контрактной службы Игорь Набирухин, спал в
своей каптерке и видел сны. Впоследствии, нервно прихлебывая водку, он так и
не смог внятно объяснить, что за дикий кошмар подбросил его с койки и
вышвырнул вон, под крылечко, за секунду до того, как в дверной проем влетела
управляемая противотанковая ракета "фагот", превратив содержимое кладовой в
творение сумасшедшего повара-сюрреалиста. Факт остается фактом: из каптерки
он выпал до, а не после взрыва, иначе мешанина из квашеной капусты, печенья
и макарон была бы обильно приправлена его собственными потрохами...
После первых же выстрелов бойцы заняли свои места на огневых или, по
крайней мере, убрались с открытых пространств - это было проконтролировано.
Но никому (мне в том числе) не пришло в голову вспомнить о часовом у входа в
караульное помещение. Часовой стоял за короткой Г-образной кирпичной стенкой
в рост человека, примыкавшей к высокой, в два этажа, глухой стене гаража. В
какой-то степени можно понять, почему не нюхавшие пороха офицеры считали эту
стенку защитой, но я-то, старая полевая крыса, прекрасно знал, что осколки
гранат ВОГ-25 и ВОГ-17 уверенно валят людей при разрыве и сзади, и сбоку, и
сверху. В первые же секунды боя штук шесть гранат врезались в стену гаража,
окатив часового потоком рваной стали; на крики о помощи бросился Паша,
санинструктор-контрактник, прилетевший из Грозного буквально за пару часов
до боя. Он не успел еще толком начать перевязку, как новой лавиной осколков
его убило наповал...
Зенитные автоматы, в силу их специфического назначения, практически
невозможно по-настоящему защитить от пуль и осколков. Как минимум два
ключевых номера - наводчик и прицельный - торчат над бруствером, как
тополь на Плющихе. И хотя железная логика боя требует, чтобы офицер как
можно дольше оставался в живых, у меня язык не повернулся послать к орудию