"Валентин Костылев. Питирим (Роман, Человек и боги - 1) [И]" - читать интересную книгу автора

вещь.
Э-эх, жизнь-то была раньше, и что стало теперь! Жили-были стрельцы.
Народ свой. Ходили на Нижний и Верхний базары с женами, с корзинами и
мешками, колотились в яростной "любви к господу богу" медными лбами в
монастырях об пол, торговали тайно брагой, медом и пивом и сами пили
изрядное количество, с чувством и беззаботностью. За это некоторых сажали
- не отбивай, мол, у казны дохода. Но и тут была отговорка. "Бог не без
милости". Ссылались корчмари на недостачу вина. Государевы винокуры-де на
всю Нижегородскую область выкуривают около двадцати тысяч ведер, а
требуется сто тысяч (так выходило по расчетам записных "питух"). Возникали
споры, разговоры, переписка. Служилые люди, писаки, хвастались: "На нас
все окрестные государства не могут напасти бумаги".
Премудрое сословие стрельцов, между прочим, само же и вело сыск о
незаконной продаже питий и, - что греха таить, - не без пристрастия и
корысти; впрочем, "один бог без греха". Доходное было дело. А от этого
судопроизводства воровская продажа вина и других напитков, благополучно
процветая, возросла и превысила намного государеву бедную торговлишку. И
стрельцы тучнели, ходили по улицам бородатые, важные, отрыгивая винные
пары и солонину, и благодарили "господа бога" на каждом углу за
благополучное процветание питейного дела.
Такова была воинская власть при царе Алексее Михайловиче в Нижнем
Нове-Граде.
Одним словом, как говорилось тогда, "кабы не боярский разум да не
мужичья простота - все бы пропали"...
А теперь - Петр.
Стрельцов - как не бывало. Рождению их насчитывалось свыше сотни лет
и могуществу их в дальнем, казалось, и конца не будет, а вышло, как в
сказке... "Сивка-Бурка, вещая каурка, встань передо мной, как лист перед
травой", - и аминь! Стрельцы сгинули, а на их место стали Преображенские
гвардейцы.
Суровые, молчаливые, новые люди. На базарах не шатаются. Пьяными не
увидишь. Живут скопом и целые дни на кремлевской площади муштрой
занимаются. Только и слышишь барабан. Ох, эти зеленые камзолы! Недаром
перемигиваются знакомые люди, глядя на начальство: "Камзолы-то зеленые, да
щи-то не соленые".
И многие закоренелые "питухи" перестали пить, многие непьющие запили.
Эти задумчивые люди искали разгадки: что и как и к чему? И никак они не
могли уразуметь, "что сотворилось в колыбели батюшки Минина?" Напрасно
прыгали перед ними в кабаках, звеня бубенцами, в полосатых костюмах
скоморохи с медведями, напрасно плясали перед ними потерявшие стыд
"непотребные жонки", - поют "песню веселую про Егорку", а получается
горько... Что ни говори, - тюрьмы переполнены; посадят на день, а
просидишь год; бояре-помещики ведают и судят своих крестьян во всех их
крестьянских делах, кроме разбойничьих и других воровских, сами налагают
подати на своих крестьян - "сколько с кого что взяти". Никогда такого
гнета и не бывало.
Беда свалилась на Нижний Нов-Град.
И вот приехал еще... обер-ландрихтер... Никак и не выговоришь. Что за
человек? Судия! Да разве мало и без него в Нижнем судей у посадского
жителя и у мужика?